Читаем Том 2 полностью

Том 2

Василий Дмитриевич Фёдоров , Василий Михайлович Федоров

На юге,В подкове предгорья,Где в марте отыщешь цветок,У самого синего моряБеленый стоит городок.Бушует в нем зелень густая.И мнится,Коль с моря взглянуть,Что там голубиная стаяПрисела в пути отдохнуть.Вот, кажется, город взовьетсяИ улетит далеко…В нем сердце спокойнее бьетсяИ дышится людям легко.УтрамиПо улице тихой,К шажку прибавляя шажок,Чуть горбясь, седая ткачихаНа теплый идет бережок.Не надо искать знаменитей:Всю жизнь, что в труде прожила,Она из тонюсеньких нитейБольшую дорогу ткала.Трудилась,Теперь отдыхает.Ничто здесь ее не томит.Она свою жизнь вспоминает…А Черное море шумит…* * *В те дни,Когда по снежным падямПод Нарву шел за строем строй,В настороженном ПетроградеСлужила Надя медсестрой.Бойцу привычно не бояться, —Смерть у него одна,А ейВ ту пору довелось сражатьсяСо множеством чужих смертей.Она была храбра,Но в стужеНеотопляемых палатБоялась Надя встретить мужаСредь умирающих солдат.И все ждала о мире слова,Так страстно, как солдатки ждут…День приходил, второй — и сноваК подъезду раненых везут…Опять сестра бежит к воротамПо лестнице особняка.Навстречу Наде быстрый кто-то:— Носилки не нужны… Пока!.. —Порывист,В жестах откровенен,Столкнувшись с ней лицом к лицу,Стремительно поднялся ЛенинПо госпитальному крыльцу.На многих рваные халаты,Бинты замытые видны.Ильич осматривал палатыИ повторял:— Бедны, бедны!.. —То добрый,То сурово-резкий,Вступая в темноту палат,Он видел чистыми до блескаВ то времяЛишь глаза солдат.Они, подернутые горем,Светлели перед Ильичем:— Товарищ Ленин, мы вот спорим…Ильич подался:— И о чем? —Ответил юный, смуглолицый,.С повязанною головой:— Мы спорим… Надо ль замиритьсяС буржуазией мировой?Ильич молчалИ только взглядомСпросил: и вывод, мол, каков?— Вот старики твердят, что надо.— Вот, вот…И я — за стариков…Когда за власть буржуи ссорятся,Война народу не с руки…Нет, нет! И пусть не хорохорятсяТо-о-варищи меньшевики!Мир, мир! —И только мир! —При этомОн, вглядываясь в полутьму,Все щурился, как бы от света,Который виделся ему.* * *Когда в глаза ему смотрелиС голодным блеском сотни глаз,Он видел, как они теплелиОт гордой мысли,Что у насВсе будет,Только б укрепиться,Чтоб на просторах всей страныСветил нам не огонь войны,А плавок-доменных зарницы.Все будет,Нужно лишь терпенье!..У юной медсестры тогдаЗабылись страхи и сомненья,Забылись горе и нужда.О многомВ этот миг забыли.Почти никто не услыхал,Как в ленинском автомобилеМотор голодный зачихал.Ильич уехал…Вслед солдаткиГлядели.Вспомнили они:— На нас заплатки и заплатки…— Да что ж мы?!— Надя, догони!..— Ты смелая!.. Проси не пищи,Проси обувку… Должен дать…Она на рынке стоит тыщи,Обувка-то!..А где нам взять?!Рванулась…Вот пустырь, заводик…Цель ближе… Вот совсем близка…И догнала чихавший «фордик»У неисправного мостка.Ильич,На мостик выйдя древний,Пока саперы чинят путь,Как мужики порой в деревне,Присел на бревна отдохнуть.СмеялисьЛучики-морщинки,И Надя, прямо как на грех,Увидела его ботинки,Поношенные, как у всех.«Ну как просить?!» —Вдруг тесно сталоУже заученным словам.Она шагнула и сказала:— Я от солдаток…С просьбой к вам,Они… Они не просят пищи…Обувку бы… Пар двадцать пять…Она на рынке стоит тыщи,Обувка-то!А где им взять?!.— Да, верно, —Ленин приподнялсяИ, на ее взглянув башмак:— А вам? — спросилИ рассмеялсяИ весело и грустно так.Он стал,Как показалось Наде,С мастеровыми чем-то схож;Прикинул, на ботинок глядя:— Э-э, нет!.. Уже не подошьешьВдруг резчеМеж бровями складка,И сразу смех и шутка — прочь!..— Так, вот, товарищ делегатка…Вздохнул, —Попробуем помочь!.. —Глаза прищурились в заботеПри виде сбитых каблуков. —Вы молоды, вы доживетеДо модных туфель и шелков…* * *Весной,К прилету первой стаи,На улицах и берегахСнег залежавшийся растаялИ по Неве прошла шуга…А Брестский мирБыл слишком краток,Бойцов измученных леча,Забыли двадцать пять солдатокПро обещанье Ильича.Однажды в дождь,Грозовый, сильный,Затмивший все и вся кругом,За Надею пришел посыльныйИ пригласил ее в ревком.Шла под дождем она, по лужам,Готовясь горе перенесть:Ей все казалось, что о мужеНедобрую там скажут весть.Шла медленно,Не торопиласьК неведомой судьбе своей.Коса под ливнем становиласьВсе тяжелей и тяжелей…Вот и вошла,Не замечая,Как потекли с нее ручьи.Ее, всю мокрую, встречаютСуровые бородачи.И самый старший из ревкомаСпросил у медсестры тогда:— Сестра, вы с Лениным знакомы?Смутилась и сказала:— Да!Вдруг бородач оправил китель, —Должно, с кадетского плеча, —И вытянулся: — РазрешитеВручить подарок Ильича. —Тут Наде подали коробку.«Неужто только мне одной?!» —Подумала и робко-робкоВзяла подарок именной.И даже вздрогнула немножко,Когда вдруг скрипнули в рукахКрасивые полусапожкиНа аккуратных каблуках,Не на шнурках, а на резинке…И, кроме этих, именных,Увидела в углу ботинкиСолдатские —Для остальных.Без красноречья, как умели,Подарок Ленина вручив,Заулыбались, подобрелиСуровые бородачи.* * *В подарок тот принарядитьсяНа праздник — вот бы хорошо!..Дни пролетали вереницей,А к Наде праздникВсе не шел…Бывало, поглядит в окошко:Вот, дескать, кончат воевать, —Она в своих полусапожкахПойдет любимого встречать.И милому на удивленье,Чтоб он ничем не укорил,Она расскажет, как ей ЛенинСапожки эти подарил.Но нет!И ей, как многим женам,Судьба тяжелый путь дала:На муку чувствам береженымЛюбимого не сберегла.Но от беды у ней усталоНе опустилась голова.В дни мирные ткачихой сталаДвадцатилетняя вдова.* * *А вскоре боль другой потериХлестнула по сердцу, как плеть…Она жила, как бы не веря,Что Ленин может умереть.А эти траурные звуки?!Нет, нет! Казалось, не в беде,А просто вытянулись руки,Уставшие в большом труде.А скорбь!..Она текла, как Волга.Он для тебя, Отчизна-мать,Трудился так, что долго-долгоЕму придется отдыхать.И день прощанья был неярок,Боль, не стихая, сердце жгла…В бесценный ленинский подарокОбулась Надя и пошла.Пришла.Толпа у фабзавкома.А снег над ней кружит, кружит…— Ты, — шепчут, —С ним была знакома,Иди к трибуне, расскажи… —А что она теперь расскажет,Когда в глазах — круги, круги!..То слезы вытрет,То покажетНа дареные сапоги.Сначала голос был невнятен,Но вскоре даже с дальних местСтал удивительно понятенЕе рассказИ этот жест.И то, как вождь сказал в заботеПри виде сбитых каблуков:«Вы молоды, вы доживетеДо модных туфель и шелков…»* * *— За жизнь-тоХлебнула я лиха.Достаток повелся не вдруг… —Замолкла седая ткачихаИ радостно смотрит вокруг.У старенькихСчастье во взглядах,Почти как у малых ребят.Вон девушки в ярких нарядах,Сбегая на берег, шумят…Одна беззаботно смеется,Другая с восторгом глядит:Волна к ней навстречу несется,И гребень на солнце горит.Глядит и ткачиха влюбленноНа то, как за гребнем, вдали,Приветствуя город беленый,Спокойно идут корабли.И кажется:Слух отмечает,Что тем кораблям из-за гор,Как детям своим, отвечаетЗаводов торжественный хор.Все, все,Что ее окружает,Что радует сердце и глаз,На сто голосов продолжаетНе конченный ею рассказ.1953

Перейти на страницу: