Том 2

— Люди нужны нам, Полина Егоровна, — приступила к делу Борзова. — К весне хотим организовать женскую тракторную бригаду. Я уже выяснила: в колхозах много есть бывших трактористок. И, говорят, хорошо работали. Со стажем трактористки. Да вот и вы бригадиром были, бросили, ушли из МТС. Разве вам здесь интереснее?.. Скоро получим двенадцать новых тракторов «ДТ», гусеничных. Незнакомы с этой маркой? Хорошие машины. И придется сажать на них новичков. А что поделаешь? Посадить курсанта на старую машину, изношенную, с капризами, — с нею он вовсе не справится. И из новой машины он и половины не выжмет того, что опытный тракторист выжал бы!

— Куда мне в моих летах на трактор? — сказала Полина Егоровна. — Для чуда, что ли? Одна такая — на всю область людям на удивление. Старая баба — на тракторе едет!

— Ого, старая! Мне ваши бывшие трактористки рассказывали: «Если уж тетя Поля одной рукой не сорвет ручку с места, значит, перетянули подшипники».

Женщины засмеялись.

Полина Егоровна присела у стола, помолчала с минуту, перебирая в пальцах бахрому вязаной скатерти:

— Какой уж тут интерес, Марья Сергеевна, на моей теперешней работе! Полы мою в конторе, в нужнике, простите за выражение, чистоту навожу, печки топлю. Живу так, лишь бы где-то при месте быть. Кабы ничего другого не умела! Может, нехорошо я сделала, что ушла из МТС, но, скажу вам, и так, как со мною поступили, — тоже нехорошо! Отплатили мне за мое старание! Чурки с глазами, бездушные!.. Как нам было трудно в первую весну после немцев! Двадцать машин собрали кое-как. Горючего не хватало. Из старых бригадиров только двое вернулись. Пришли по ранению на поправку, ну, тут уж мы стали просить военкомат, чтоб оставили их совсем, бронь им дали, без них бы нам пропадать. Все — неопытные, девчата, ребятишки. У меня в бригаде был Миша Брагин, в армии сейчас он. По годам уже и не дите, шестнадцать лет, но такое малюсенькое — за рулем не видать. Если выпадет ему в ночную смену заступать — и сама не отхожу от машины, душа болит за него. Весна была холодная, ветры, одежонка на нем плохая. Сядешь где-нибудь под скирдой и наблюдаешь. Гудит мотор, движется огонек — пашет, значит, Миша. Смотришь: остановился огонек, и мотор заглох, так и знай — заснул. Подойдешь — трактор стоит, фонарь горит, они оба с прицепщиком залезли под теплый мотор погреться и заснули там. Растормошишь, растолкаешь — еще немного поработает. Эх! Прогонишь его в вагон, а сама — за руль. Станешь будить его на зорьке — холодно, вагон аж качает от ветру, он кутается с головою в свой драный кожушок, брыкается: «Мама! Мама! Не буди, я еще немножко посплю». Да я же тебе не мама. Его мать немцы расстреляли. Всех жалеть — что ж оно получится, когда же мы вспашем, посеем?.. Вот с такими орлами мы тут и поднимали хозяйство. Два лета и еще одну весну поработала я бригадиром. До полной победы, пока и фронтовики стали возвращаться… И тут случилось это несчастье у нас. Разбили мотор. Ключ оставили в картере. Каких я только слов не наслушалась. И срывщица сева, и враг народа! Не вошли в мое положение. Да я перед тем, как мы ту машину собрали, три ночи не спала. Я там в картере не только ключ — голову свою могла забыть! Удержали с меня за ремонт чуть не все, что за весну заработала. Потому и поступила я вот сюда, в сельпо. Жить-то чем-то нужно. Дочка при мне была, ученица. И в МТС нечего получать, и в колхозе уже не заработаешь — пол-лета прошло. А тут было тогда — хоть буханку хлеба без очереди в магазине возьмешь.

— Ох, тетя Поля, поверьте мне, сейчас бы так с вами не поступили! — Борзова, протянув руку через стол, тронула за локоть Полину Егоровну. — И секретарь райкома у нас другой, и директор МТС товарищ Глотов, — он-то, конечно, с недостатками старик, но тракториста не обидит… А эту скатерть вы сами вывязали?

— Сама… Работа-то у меня какая. До света встану, подмету, поскребу порожки, затоплю печи, а еще что делать?.. Нравится? У нас таких ниток в продаже нет. Это мне дочка из Ленинграда прислала нитки. Студентка, учится там.

— Красивый рисунок.

— А вы сами не рукодельница?

— Как вам сказать… Некогда этим заниматься. Вот когда работала директором «Сортсемовощи», училась вязать. Работа спокойная, посетителей мало. Закроемся с бухгалтершей в моем кабинете и вяжем.

Тетя Поля пристально поглядела на свою гостью:

— А я где-то вас видела, Марья Сергеевна. В правлении сельпо, кажись. Вы сюда приезжали по каким-то семенам… Вы не товарища Борзова супруга?

Пришлось Марье Сергеевне рассказать тете Поле и о своих личных делах — как получилось, что Борзов уехал в другой район, она осталась здесь.

…Разговор у женщин, затянувшийся до вечера, закончился тем, что тетя Поля дала согласие поработать еще года два в МТС.