Том 18

В провинции Мурсиа главный город того же наименования был занят без сопротивления; после падения Валенсии Кампос двинулся на Картахену, одну из сильнейших крепостей Испании, защищенную со стороны суши сплошным валом и выдвинутыми вперед фортами на господствующих над городом высотах. 3000 человек правительственных войск, без всякой осадной артиллерии, были, конечно, со своими легкими полевыми орудиями бессильны против тяжелой артиллерии фортов и должны были ограничиться осадой города с суши; но такая осада имела мало значения, пока картахенцы господствовали на море благодаря военному флоту, захваченному ими в гавани. Повстанцы, занятые только собой, в то время, когда в Валенсии и Андалузии шла борьба, стали подумывать о внешнем мире лишь после подавления остальных восстаний, когда у них самих оказались на исходе деньги и съестные припасы. Только тогда была сделана попытка двинуться против Мадрида, лежащего на расстоянии не менее 60 немецких миль, то есть более чем вдвое дальше, нежели, например, Валенсия и Гранада! Недалеко от Картахены экспедицию постиг печальный конец. Осада отрезала всякую возможность повторять дальнейшие сухопутные вылазки; поэтому ухватились за вылазки при помощи флота. Но что это были за вылазки! О том, чтобы снова поднять с помощью картахенских военных судов восстание в только что покоренных приморских городах, не могло быть и речи. Поэтому флот суверенного кантона Картахены ограничился тем, что стал угрожать бомбардировкой другим, — по картахенской теории тоже суверенным, — приморским городам, от Валенсии до Малаги, а при случае и в самом деле бомбардировал их, если они не доставляли на борт требуемых съестных припасов и военной контрибуции звонкой монетой. Пока эти города, в качестве суверенных кантонов, воевали против правительства, в Картахене придерживались принципа: «каждый за себя». Когда же они потерпели поражение, был провозглашен принцип: «Все за Картахену!». Так понимали картахенские интрансиженты и их бакунистские сообщники федерализм суверенных кантонов.

Чтобы усилить ряды борцов за свободу, правительство Картахены выпустило на волю около 1800 каторжников, заключенных в городской каторжной тюрьме, — самых отъявленных разбойников и убийц Испании. Что такое революционное мероприятие было ему подсказано бакунистами, — не подлежит уже ни малейшему сомнению после разоблачений, приведенных в докладе об Альянсе. Там показано, как Бакунин мечтает о «разнуздании всех дурных страстей» и выставляет русского разбойника в качестве образца для всех истинных революционеров. Но что русскому здорово, то испанцу смерть. Когда картахенское правительство разнуздало «дурные страсти» 1800 бандитов, сидевших под замком, и тем самым довело до крайней степени деморализацию в рядах своих войск, — оно действовало, стало быть, вполне в духе Бакунина. А когда испанское правительство вместо того, чтобы разрушить до основания свои собственные крепостные сооружения, ожидало падения Картахены от внутренней дезорганизации среди ее защитников, — оно придерживалось вполне правильной политики.

IV

Послушаем теперь, что говорит обо всем этом движении доклад Новой мадридской федерации.

«Во второе воскресенье августа месяца в Валенсии должен был состояться съезд, которому предстояло, между прочим, определить позицию Испанской федерации Интернационала в связи с важными политическими событиями, происшедшими в Испании, начиная с 11 февраля, когда была провозглашена республика. Но бестолковое» (descabellada — буквально: растрепанное) «кантональное восстание, которое потерпело столь плачевное поражение и в котором члены Интернационала почти во всех восставших провинциях принимали самое горячее участие, не только парализовало деятельность Федерального совета, рассеяв большинство его членов, но почти совершенно дезорганизовало и местные федерации и, что хуже всего, навлекло на членов этих федераций всю ту ненависть и те преследования, которые бывают следствием всякого позорно начатого и потерпевшего поражение народного восстания…

Когда вспыхнуло кантональное восстание, когда организовались хунты, то есть правительства отдельных кантонов, тогда эти люди» (бакунисты), «так яростно выступавшие против политической власти и обвинявшие нас в авторитарности, поспешили вступить в кантональные правительства. В важнейших городах, как Севилья, Кадис, Санлукар-де-Баррамеда, Гранада и Валенсия, в кантональных хунтах заседали многие из членов Интернационала, называвшие себя антиавторитаристами, заседали, не имея никакой другой программы, кроме автономии провинции или кантона. Это официально подтверждается опубликованными этими хунтами прокламациями и другими документами, под которыми красуются имена известных членов этого «Интернационала».