Том 15. Письма 1834-1881

Роман мой я задумал на досуге, во время пребывания моего в г. Омске. Выехав из Омска, года три назад, я мог иметь бумагу и перо и тотчас же принялся за работу. Но работой я не торопился; мне приятнее было обдумывать всё, до последних подробностей, составлять и соразмерять части, записывать целиком отдельные сцены и, главное — собирать материалы. В три года такой работы я не охладел к ней, а, напротив, пристрастился. Обстоятельства к тому же были такие, что систематически, усидчиво заниматься я решительно не мог. Но в мае м<еся>це прошлого года я сел работать начисто. Начерно почти вся 1-я книга и часть 2-й были уже написаны. Несмотря на то, я до сих пор не успел еще кончить даже 1-ю книгу; но, впрочем, работа идет беспрерывно. Роман мой разделяется на три книги; но каждая книга (хотя и может делиться на части, но я отмечаю только главы), — но каждая книга есть сама по себе вещь совершенно отдельная. И потому предложить я Вам хотел сначала одну только книгу. 2-ю книгу я не могу, да и не желаю печатать в одном и том же году; равномерно и 3-ю. Но в три года все три книги могут быть напечатаны. ^*Прочтя 1-ю книгу, Вы сами увидите, что такое разделение совершенно возможно. Обстоятельства мои в этом году были такого рода, что я, при перемене образа жизни, стал крайне нуждаться в деньгах. Представив Вам свой роман (1-ю книгу) в рукописи, я намерен был просить у Вас денег до напечатания, и, может быть, Вы бы уважили мою просьбу. Для того я спешил его кончить. Но работа для денег и работа для искусства — для меня две вещи несовместные. ^*Все три года моей давнишней литературной деятельности в Петербурге я страдал через это. Лучшие идеи мои, лучшие планы повестей и романов я не хотел профанировать, работая поспешно и к сроку. Я так их любил, так желал создать их не наскоро, а с любовью, что, мне кажется, скорее бы умер, чем решился бы поступать с своими лучшими идеями нечестно. Но, быв постоянно должен А. А. Краевскому (который, впрочем, никогда не вымогал из меня работу и всегда давал мне время), — я сам был связан по рукам и по ногам. ^*Зная, наприм<ер>, что у него нет ничего для выхода книжки, я иногда 26 числа, то есть за 4 дня до выхода, принуждал себя выдумывать какую-нибудь повесть и нередко выдумывал и писал в 4 дня. ^*Иногда выходило скверно, иной раз недурно, судя по крайней мере по отзывам других журналов. Конечно, я часто имел по нескольку месяцев времени, чтобы приготовить что-нибудь получше. Но дело было в том, что я сам никогда не знал, что у меня столько м<еся>цев впереди; потому что сам всегда поставлял себе сроку не более м<еся>ца; зная, что надобно было к следующему м<еся>цу выручать г-на Краевского. Но проходил месяц, проходило их пять, а я только мучился, как бы выдумать повесть получше, потому что дурное печатать тоже не хотелось, да было бы и нечестно перед г-ном Краевским. В то время я, вдобавок ко всему, был болен ипохондрией, и нередко в сильнейшей степени. Только молодость сделала то, что я не износился, что не погибли во мне жар и любовь к литературе, да кроме молодости любовь к задушевным идеям задуманных романов, для которых я ждал время, чтоб начать и кончить. Те годы оставили на меня тяжелое впечатление, до того тяжелое, что теперь мысль спешить кончать 1-ю книгу моего романа, чтоб поскорее получить деньги, была для меня почти невыносима. Вот почему я и не торопился. К тому же разные хлопоты и болезнь несколько задержали меня. Несмотря на то, я хотел послать Вам в январе (то есть теперь) половину 1-й книги, а 2-ю половину не более как через месяц, так что в марте весь роман (то есть 1-я книга) был бы у Вас в руках. Но одно непредвиденное обстоятельство и тут остановило меня. (Кстати: Вы, вероятно, удивляетесь и, может быть, с улыбкой думаете, читая письмо мое: «К чему он пустился в такие подробности?» Но сделайте одолжение, дочтите меня до конца. Дело в том, что я имею к Вам огромнейшую просьбу и все эти подробности у места.) Обстоятельство, приостановившее в настоящую минуту мой роман, вот какое: прошлого года я имел крайнюю нужду в деньгах и потому вошел в долги. Для расплаты их и для дальнейшего своего обеспечения мне крайне нужно было иметь к 1-му числу настоящего января месяца 1000 руб. серебр<ом>. Об этих деньгах я писал моему брату в Петербург. Две недели назад я получил от него письмо. Он пишет, что достал мне только 500 руб. серебр<ом>, войдя моим именем в некоторые литературные обязательства, а именно: один граф Кушелев задумал издавать с будущего года журнал «Русское слово». ^*Его factotum [57]некто г-н Моллер пришел к брату и просил через него моего сотрудничества. Зная, что мне нужны деньги, брат мой, не зная намерений моих, но зная, что я пишу роман, вздумал продать его в будущее «Русское слово». ^*Пятьсот рублей дали вперед и с обеих сторон написали и подписали условие. Что мне теперь делать? Деньги получаю с будущею почтою и вижу необходимость выручать брата, подписавшего условия. У меня был один роман, задуманный очень давно, который я очень любил и даже начал когда-то писать. Теперь я вынул его из ящика и решился продолжать и окончить, чтоб немедленно отослать брату. Роман очень небольшой; через два, много через два с половиною месяца надеюсь и кончить и отослать и тогда тотчас же принимаюсь за старую работу. Но так как я получил только 500 руб., а не 1000, которая мне необходимо нужна была, так как не только расплатиться окончательно с долгом, но даже обеспечить себя этими 500-ми я не могу, то я и решился на крайнюю меру: именно, обратиться к Вам с покорнейшею просьбою и предложить Вам, если угодно Вам будет иметь для напечатания в этом году, мой роман, то не можете ли Вы мне выслать теперь же, вперед за роман, недостающие мне и крайне необходимые 500 руб. серебр<ом>. Я знаю, что предложение мое довольно эксцентричное; но всё дело в том, как Вы его примете. Одного не хотелось бы мне: чтоб Вы как-нибудь не подумали, что я так высоко ценю свои таланты, что мне нипочем подобные предложения. Поверьте, что меня заставила одна только крайность. Взамен этих 500 руб. (если Вы их вышлете) обязуюсь выслать Вам мою 1-ю книгу романа всюв продолжение лета, так что если захотите, то с сентября можете и печатать. В ней будет печатных листов четырнадцать или пятнадцать, так что она во всяком случае будет дороже стоить 500 руб. серебр<ом>, и Вы, получа рукопись, разом воротите ту часть платы, которую теперь вышлете. Выслать роман в обещанный срок обязуюсь непременно(я нарочно взял срок побольше). Сверх того, так как Вы мне выдадите деньги (если будет так) вперед, даже не поглядев на рукопись, то я обязуюсь с своей стороны, в случае если Вам мое сочинение не понравится, взять его назад и написать Вам как можно скорее другое. Ведь случалось же и мне когда-то между дурным писать и сносное. Может, и теперь удастся. В плате с листа мы уговоримся, когда Вы прочтете рукопись. Впрочем, Вы плату назначите сами, и я вполне на решение Ваше полагаюсь. Кроме этих удостоверений, то есть кроме моего честного слова,я никаких обеспечений Вам более дать не могу, по крайней мере теперь. Впрочем, если Вам угодно будет потребовать еще какое-нибудь обеспечение — то я исполню. Наконец, для большего удостоверения скажу Вам, что роман, который я Вам обещаю, — самая задушевная работа моя, уже с давнего времени. ^*Я, впрочем, понимаю, что это тоже небольшое обеспечение, и случается так, что любимейшее произведение писателя бывает иногда прескверное, вследствие кое-каких причин. Во всяком случае, обязуюсь сделать как можно лучше.