Том 15

Горничная (глядя на нее). Да, мэм. Нет у них никакого понятия, лезут в чужую жизнь. (Оглядывается по сторонам.) Давеча допытывался все, кто ходит сюда. Заставил меня записать всех, кого припомню (на секунду заминается, Энн судорожно стискивает руки)… за последние полгода.

Энн (с облегчением). Да, да, конечно.

Горничная (идет к двери, потом вдруг оборачивается). Да, вот еще, когда вы наверху были, приходил какой-то молодой человек, из газеты. (Звонок.) Звонят, Вас ни для кого нет дома?

Энн. Только если это мой отец — я его жду.

Горничная уходит и тут же возвращается.

Горничная. Да, это полковник Роуленд, мэм.

Входит полковник Роуленд, горничная уходит. Роуленд высокий, седой, слегка сутулый ирландец, с красновато-смуглым цветом лица; несколько напоминает мирно настроенного величественного бенгальского тигра. Он быстро подходит к дочери и кладет руки ей на плечи.

Полковник Роуленд. Бедная моя девочка! Какое ужасное несчастье!

Энн (в отупении). Да, папа.

Полковник Роуленд. Но из-за чего, господи боже!

Энн. Понятия не имею.

Полковник Роуленд. Но все-таки, дитя мое, ты, наверно…

Энн. Я не знаю, папа.

Полковник Роуленд. Лишить себя жизни, и это с его-то заслугами! (Смотрит на нее испытующе, в явном недоумении.)

Энн (после минутного молчания). Я не хотела огорчать тебя, папа, нашими делами, но мы с Колэном уже давно чужие друг другу.

Полковник Роуленд. Чужие! Как это так, Энн?.

Энн. Боюсь, все это с самого начала было ошибкой.

Полковник Роуленд (расстроенный). Ну хорошо, хорошо, я сейчас тебя ни о чем не спрашиваю. Я знаю, не ты этому виной.

Энн. И не он.

Полковник Роуленд. Рад это слышать. Я любил Колэна, да, я его любил. Прекрасный был человек и какой пилот! Полиция уже была?

Энн. Да, и репортеры тоже.

Полковник Роуленд. А ну их, им бы только поднять шумиху, сенсацию устроить. Что говорит полиция?

Энн. Только то, что им нужно выяснить все для следствия. Взяли все его бумаги.

Полковник Роуленд. А что в них может быть, Энн?

Энн. Я тебе говорю, папа, я ничего не знаю о Колэне, так же как и он обо мне.

Полковник Роуленд. О тебе? А что бы он о тебе мог знать, дитя мое?

Энн (опускает голову, потом вдруг порывисто). Папа, я не знаю, что из всего этого выйдет. Но ты должен мне верить. Мы с Колэном давно согласились жить каждый своей жизнью. Если бы не ты, мы бы, вероятно, развелись: но я не хотела тебя огорчать, я знаю твое отношение к разводу.

Полковник Роуленд. Развод! Да, действительно! Ну, оставим это! Бедняга Колэн умер! В цвете лет! Подумать! Подумать только!

Входит горничная.

Горничная. Простите, мэм. Опять этот молодой человек из газеты.

Полковник Роуленд. Скажите ему, чтобы он убирался… Впрочем, я сам с ним поговорю. (Идет за горничной к двери и сталкивается с входящим репортером.) А, это вы, сэр, что вам угодно?

Репортер (к Энн). Миссис Моркомб?

Полковник Роуленд. Будьте любезны, потрудитесь принять к сведению, молодой человек, моя дочь только что понесла тяжелую утрату. Мы не желаем, чтобы к нам сюда вторгались.

Репортер. Полковник Роуленд, если не ошибаюсь? Я глубоко сочувствую, прошу извинить меня, сэр. Мне самому это чрезвычайно неприятно. Но вы понимаете, публика…

Полковник Роуленд. К черту публику!

Энн. Что вы хотите узнать?

Репортер. Если бы вы могли сказать мне хоть что-нибудь, ну, например, о состоянии здоровья майора; или, может быть, у него отклонили проект новой конструкции аэроплана… Ведь это был такой выдающийся человек. Любое сообщение прессы…

Энн. Мой муж был совершенно здоров, и, насколько я знаю, последнее время он никаких проектов не подавал.

Репортер (нервничая). Да, ну что ж, я вам чрезвычайно признателен. Конечно, это не проливает света, наоборот, делает все еще более загадочным. Не правда ли?

Полковник Роуленд. Я буду вам очень признателен, сэр, если вы передадите вашей газете, чтобы она не совала нос в чужую личную жизнь.

Репортер (любезно). Вы говорите личная, вы забываете, что будет публичное следствие.

Полковник Роуленд. Я полагаю, что это будет чисто формальная процедура.

Репортер. Вы так думаете? Н-не знаю…

Энн. Вы женатый человек?

Репортер. Да.

Энн. Каково бы вам было, если бы ваша жена покончила с собой и к вам без конца приставали с расспросами о ней?

Репортер. О! Но ведь пресса — это не просто любопытство…

Полковник Роуленд. Нет! Это в тысячу раз хуже!