Том 10. Рассказы, повести 1898-1903

Овсянико-Куликовский обратил внимание на характерное, по его мнению, качество чеховской поэтики — особую обнаженность приемов творчества: «Чехов не боится рисковать <…> Смелость в употреблении опасных художественных приемов, давно уже скомпрометированных и опошленных, и вместе с тем необыкновенное умение их обезвреживать и пользоваться ими для достижения художественных целей — вот что ярко отличает манеру Чехова и заставляет нас удивляться оригинальности и силе его дарования» (№ 3, стлб. 261).

Первый из этих приемов состоит в том, что, «хотя провинциальная жизнь и не изображена в рассказе, ее присутствие там явственно чувствуется читателем», благодаря тому что показана семья Туркиных, аттестованная как самая талантливая в городе. Другой прием, примененный «для того, чтобы осветить жизнь города и умственный уровень его обывателей, не рисуя их <…> состоит в том, что автор просто указывает нам, как стал относиться к местному обществу доктор Старцев, после того, как он уже прожил в городе несколько лет <…> В результате у нас складывается весьма невыгодное для местного, так называемого „интеллигентного“ общества представление о нем <…> На этом нашем представлении, которое нам подсказано, можно даже сказать — навязано автором, и основано освещение внутренней жизни общества города С., сделанное так, что самый-то освещаемый предмет за этим освещением и не виден» (№ 3, стлб. 262). Указана, таким образом, одна из существенных черт чеховской поэтики — средство косвенной оценки изображаемого явления. В статье рассмотрена также композиция рассказа «Ионыч», его «прозрачное» построение; истолкована сцена на кладбище и выяснена ее функция в развитии сюжета рассказа — «эти поэтические строки имеют огромное художественное значение в целом, образуя в нем как бы поворотный пункт» (№ 3, стлб. 270).

При жизни Чехова рассказ был переведен на немецкий и сербскохорватский языки.

Стр. 25. Когда еще я не пил слез из чаши бытия… — Строка из романса М. Л. Яковлева на слова «Элегии» А. Дельвига.

Стр. 27. Умри, Денис, лучше не напишешь. — Оценка, будто бы данная князем Г. А. Потемкиным после первого представления «Недоросля» Д. И. Фонвизина. Печатно приведена впервые в «Русском вестнике» (1808, № 8, стр. 264), затем неоднократно повторялась в литературе о Фонвизине и стала ходячим анекдотом. Чеховская редакция фразы всего ближе к приведенной в книге П. А. Арапова «Летопись русского театра»: «Умри, Денис! Или не пиши больше, лучше не напишешь» (СПб., 1861, стр. 210). См. об этом в статье о Фонвизине Г. А. Гуковского в кн.: История русской литературы. Т. IV. Ч. 2. М. — Л., 1947, стр. 178–180, и в статье В. Б. Катаева «„Умри, Денис, лучше не напишешь“. Из истории афоризма» («Русская речь», 1969, март — апрель, стр. 23–29).

Стр. 28. Твой голос для меня, и ласковый, и томный… — Начальная перефразированная строка романса А. Г. Рубинштейна «Ночь» на слова Пушкина — «Мой голос для тебя и ласковый и томный…»

Стр. 31. «Грядет час в онь же…» — Евангелие от Иоанна, гл. 5, ст. 28.

Стр. 35. …что человечество, слава богу, идет вперед и что со временем оно будет обходиться без паспортов и без смертной казни~ «Значит, тогда всякий может резать на улице кого угодно?» — Приведено в воспоминаниях о Чехове А. С. Яковлева, относящихся ко времени пребывания его в Москве осенью 1900 г. (ЛН, т. 68, стр. 601).

ЧЕЛОВЕК В ФУТЛЯРЕ

Впервые — «Русская мысль», 1898, № 7, стр. 120–131. Подзаголовок: Рассказ. Подпись: Антон Чехов.

Вошло во второе издание А. Ф. Маркса («Приложение к журналу „Нива“ на 1903 г.»).

Печатается по тексту: Чехов, 2, т. XII, стр. 130–143.

1

Рассказом «Человек в футляре» открывается «маленькая трилогия» Чехова — «Человек в футляре», «Крыжовник», «О любви». В журнале «Русская мысль» рассказ появился без цифрового обозначения (возможно, по недосмотру редакции); два другие имели пометы: II, III.

Замысел серии возник, очевидно, летом 1898 г., когда Чехов в короткий срок закончил всю трилогию. Однако сюжеты отдельных рассказов долго жили в его творческом сознании: запись, относящаяся к «Крыжовнику», находится в Первой записной книжке среди материалов 1895 г. (см. комментарии Е. Н. Коншиной — Из архива Чехова, стр. 130–131). Рядом с записями 1897–1898 гг., сделанными в Париже и Ницце, внесены и первые заметки к рассказу «О любви».