Том 1. В краю непуганых птиц. За волшебным колобком

Образы и финал рассказа «Бабья лужа», как и в других рассказах цикла, символичны. Для священника отца Петра, спившегося в бедном приходе, спасением стала грибная охота; смещение смысла жизни человека в иллюзорный план влечет за собой роковой исход.

Печатается по изданию: М. Пришвин. «„Славны бубны“ и другие рассказы», т. 3. СПб., «Знание», 1914.

Благушки – грибы-поганки.

Соленое озеро^*

Очерк опубликован впервые под названием «Медвежья шуба. (Рассказ содержателя соленого озера)» в журнале «Современник», 1914, № 6. Название «Соленое озеро» дано рассказу в книге «Длинное Ухо» (Библиотека «Огонек», 1925). Печатался в цикле «Черный Араб».

Печатается по изданию: Собр. соч. 1935–1939, т. III.

Заворошка. Отклики жизни^*

Сборник М. Пришвина с таким названием вышел в 1913 году в Московском книгоиздательстве. Автор писал в предисловии: «Первая часть этой книги – „Родная земля“ представляет собой отклики деревенской жизни родного мне края; вторая часть, „Новые места“ – впечатления от поездки с переселенцами в сибирские степи; в третьей части я собрал то, что заметил в другом движении русского народа: к Святым местам, на Новую Землю».

В настоящее издание сборника не вошел очерк «Соловки» (как часть повести «За волшебным колобком») и очерк «Пальна и Аграмач», текст которого входит в роман «Кащеева цепь».

Само название книги Пришвина отражает неустойчивый, кризисный характер ситуации, сложившейся в России после 1905 года.

«Заворошка» состоит из очерков, заметок и корреспонденций, опубликованных в газете «Русские ведомости», журнале «Заветы» и других изданиях конца 1905–1913 годов. Они важны как художественные документы периода Столыпинской реформы и нарастания новой волны революционного движения, – это итог работы Пришвина-журналиста, человека демократических убеждений, глубоко знающего настроения и быт крестьян, простого народа, интеллигенции («третьего элемента»).

Период, отображенный Пришвиным, отличался исключительной сложностью; русское общество, пережившее 1905 год, стояло накануне новых, еще более грозных социальных потрясений – первой мировой войны и двух революций; в народе усиливались брожение, недовольство, искания новых путей общественного развития.

Среди крестьянства распространяются еще не осознанные, но сильные, неодолимые чаяния лучшей жизни. «Века крепостного гнета и десятилетия форсированного пореформенного разорения накопили горы ненависти, злобы и отчаянной решимости», – так определял состояние русского крестьянства В. И. Ленин (В. И. Лен и н. Поли. собр. соч., т. 17, с. 211), характеризуя данную эпоху как эпоху «крестьянской буржуазной революции» (там же, с. 210). Но эти чаяния еще не находили определенных форм для своего выражения. «Вся прошлая жизнь крестьянства научила его ненавидеть барина и чиновника, но не научила и не могла научить, где искать ответа па все эти вопросы» (там же, с. 211). Поэтому общественная жизнь и настроения масс в эти годы принимают самые разные, порой весьма своеобразные, причудливые и уродливые формы и направления.

Годы, описываемые Пришвиным, вошли в историю как годы Столыпинской реформы, названной по имени П. А. Столыпина, председателя совета министров царского правительства. Разрушение общины и насаждение частной крестьянской земельной собственности составило главное содержание этой аграрной реформы. Разрешением продажи и покупки наделов правительство облегчало отлив бедноты из деревни и концентрацию земли в руках кулачества, активно содействовало переселению бедноты на окраинные земли, при этом русскими переселенцами невольно (а царской администрацией чаще всего сознательно) ущемлялись права исконных обитателей этих земель.

В своих очерках Пришвин показывает нам крестьян, ждущих войны (!), чтобы ликвидировать последствия Столыпинских реформ; деятелей земства, видящих путь к улучшению положения дел в реформаторстве; членов различных партий, зачастую действующих скорее в соответствии со своими корыстными личными намерениями, чем с какой-либо политической программой; споры участников различных религиозных кружков, ищущих смысла человеческого существования в решении религиозных вопросов; передает свои впечатления от общения с представителями разных слоев русского общества.

По реакции деревни на изменение аграрной политики писатель уяснял для себя исторический, общероссийский смысл событий между двумя революциями.