Том 1. Тяжёлые сны

– Да, брат: с волками жить – по-волчьи выть. Взять хоть дело Молина. Оно, может, и некрасиво, – да только зачем тебе понадобилось такой вид делать, что это, дескать, за мерзавца мерзавцы заступились. Шестов – дурак, мальчишка; по глупости разозлил кого не надо, на него и клевещут. Ты с ним дружишь, – ну вот и на тебя тоже. Ну, пусть мы, и в самом деле, все мерзавцы, но не любим мы, дружище, ой как не любим, чтоб нас презирали так уж очень откровенно.

– Клеветой мстить начнете?

– Не начнем, а начнут! – внушительно поправил Андозерский. – Что делать, все люди – все человеки, у всякого свой собственный взгляд на вещи. Мы вот по совести судим, а ты нас живодерами облаял. Этак ты нас, если бы власть у тебя была, и в каторгу сослал бы. Логин тихо и зло рассмеялся. Его лицо побледнело.

– Да, Анатолий Петрович, есть из нас такие, что и каторги им мало! Ядовитых змей истреблять надо.

– Ну, ты, однако, нехорошо смеешься! – хмуро сказал Андозерский. – Нервы, дружище; лечиться надо. Ну, и заболтался же я с тобою.

Он ушел и оставил на душе Логина злобное, мстительное чувство. И опять, как прежде, это темное чувство сосредоточилось на Мотовилове.

«Вот человек, который не имеет права жить!» – припомнилось ему.

Бледный и злой, Логин сжал руками спинку стула и несколько раз ударил им по стене, – нелепое движение успокоило. Опять вспомнилась Анна, – глаза ее посмотрели укоризненно.

Новости в нашем городе распространяются с удивительною быстротою. Не успел Андозерский дойти до квартиры Логина, как Вале уже известен был произнесенный в утреннем заседании съезда приговор, – и Валя поспешила воспользоваться им.

Убедилась, что Андозерский ухаживает за барышнями, выбирает невесту, а ею только забавляется. Она решилась опять сойтись с Сеземкиным. Бедный Яшка почувствовал себя на седьмом небе от восторга. Но Вале было досадно за обманутые надежды. Ждала случая отплатить Андозерскому.

Сегодняшнее судьбище – Валя хорошо знала это, – могло не понравиться только Анне; Нета искренно веровала, что мужики – дикие люди; для Клавдии такие низменные вещи, как мужицкие дела, вовсе не могли быть интересны. И вот Валя побежала в усадьбу Ермолиных, босиком, красная от радостного волнения.

Анна только что вернулась откуда-то и переменяла амазонку на домашнее платье. Валя стояла перед нею и рассказывала. Анна строго смотрела на Валю и хмурила брови. Сказала:

– Нехорошо, Валя. Вы там тоже были, – и вот…

– Анна Максимовна, – оправдывалась Валя, – да ништо ему: чего же он зевал, а потом палец укусил Алексею Степанычу.

– Ах, Валя, не в том дело, – а его на чужом огороде поймали, вот что. Вам бы унимать ребят, а вы сами с ними.

– Да ведь это же не кража, – а просто шалость.

– Хороша шалость! Это не мальчишка, а вы заслужили то наказание.

Валя заплакала. Говорила, всхлипывая:

– Я знаю, что я виновата, только зачем же они так жестоко!

– Что других обвинять. Валя! Напрасно вы торопились мне это рассказывать.

Валя пуще расплакалась, стала на колени перед Анною и ловила ее руки.

– Ей-богу, я больше не буду, – говорила она. – Не отталкивайте меня, – лучше накажите, как знаете.

В этот день Андозерский решился наконец закрепить выбор невесты. Недаром вчера сидел запершись и пил: обдумывал предстоящий шаг.

Богаче всех невест была Анна. Андозерский решил, что любит ее. Пора было сделать предложение. Был почти уверен, что его ждут с нетерпением.

Благоразумнее бы отложить до завтра, чтоб вести дело со свежею головою. Но водка и досада на Логина подстрекали.

«Он за нею, кажется, приволокнуться вздумал, – размышлял Андозерский, – докажу ж я ему дружбу!»

Выкупался. Показалось, что голова свежа, как никогда. «Чист как стеклышко», – вспомнил поговорку Баглаева. Вдруг стало весело и приятно. Думал, что от него, может быть, попахивает вином, но это не беда: облил духами одежду и был уверен, что благоухание заглушит винный букет.

Быстро доехал Андозерский до усадьбы Ермолина. Судьба благоприятствовала: Анна была дома, одна, сидела на террасе, читала. Черные косы сложены низким узлом. Золотисто-желтое узкое платье, высоко опоясанное, шло к милому загару босых ног.

– Можно полюбопытствовать? – спросил Андозерский.

Анна дала ему книгу. Андозерский прочел заглавие, сделал удивленные глаза и сказал:

– Охота вам читать такие книги! Анна сдержанно улыбнулась. Спросила:

– Отчего же не читать таких книг?

– Эти книги годятся только для того, кто богат жизненным опытом. Сердца неопытные, незакаленные только напрасно ожесточаются при чтении таких книг, пропитываются ложными взглядами, а противовеса в пережитом и испытанном нет.

Анна внимательно смотрела на Андозерского. Легонько усмехнулась. Сказала:

– Что ж делать! Эту начала, так уж надо кончить.

– Ох, не советовал бы! Но, впрочем, не будем терять дорогого времени. Я хотел сообщить вам кое-что, вы позволите?

– Пожалуйста.

Андозерский замолчал, словно отыскивая слова. Анна выждала немного и сказала:

– Я слушаю вас, Анатолий Петрович.