Том 1. Стихотворения

Поэт наш прав: альбом — кладби́ще^*,
В нем племя легкое певцов
Под легкой пеленой стихов
Находит верное жилище.

И добровольным мертвецом
Я, Феба чтитель недостойный,
Певец давно уже покойный,
Спешу зарыться в ваш альбом.

Вот надпись: старожил московский,
Мучитель струн, гроза ушей,
   Певец чертей
   Жуковский
В альбоме сем похоронен;
Уютным местом погребенья
Весьма, весьма доволен он
И не желает воскресенья.

К Ив. Ив. Дмитриеву *

Нет, не прошла, певец наш вечно юный,
Твоя пора: твой гений бодр и свеж;
Ты пробудил давно молчавши струны,
  И звуки нас пленили те ж.

Нет, никогда ничтожный прах забвенья
Твоим струнам коснуться не дерзнет;
Невидимо их Гений вдохновенья,
  Всегда крылатый, стережет.

Державина струнам родные, пели
Они дела тех чудных прошлых лет,
Когда везде мы битвами гремели
  И битвам тем дивился свет.

Ты нам воспел, как «буйные Титаны^*,
Смутившие Астреи^* нашей дни,
Ее орлом низринуты, попранны;
  В прах! в прах! рекла… и где они?»

И ныне то ж, певец двух поколений,
Под сединой ты третьему поешь
И нам, твоих питомцам вдохновений,
  В час славы руку подаешь.

Я помню дни — магически мечтою
Был для меня тогда разубран свет —
Тогда, явясь, сорвал передо мною
  Покров с поэзии поэт.

С задумчивым, безмолвным умиленьем
Твой голос я подслушивал тогда
И вопрошал судьбу мою с волненьем:
  «Наступит ли и мне чреда?»

О! в эти дни, как райское виденье,
Был с нами он, теперь уж не земной,
Он, для меня живое провиденье,
  Он, с юности товарищ твой.

О! как при нем все сердце разгоралось!
Как он для нас всю землю украшал!
В младенческой душе его, казалось,
  Небесный ангел обитал…

Лежит венец на мраморе могилы;
Ей молится России верный сын;
И будит в нем для дел прекрасных силы
  Святое имя: Карамзин.

А ты цвети, певец, наш вдохновитель,
Младый душой под снегом старых дней;
И долго будь нам в старости учитель,
  Как был во младости своей.

Орел и голубка * (басня)