Том 1. Романы. Рассказы. Критика

Развевается шарф, стучат каблуки: эхо тонет в асфальте. Во втором этаже рядом с комнатой Жозефа: летают тарелки, белые палочки и маленькие пакеты, разворачивающиеся в веера. М-r Си: фантастический жонглер. Маленькая китаянка передвигает столики с тарелками и складывает веера; китаянку зовут Сюзи.

– М-r Си, – говорит Жозеф. – Научите меня свободно обращаться с тростью и ловить головой котелок.

М-r отвечает:

– Возможно.

И каждое утро Жозеф берет уроки: он хочет платить m-r Си. М-r Си отвечает – невозможно.

Дрожит лестница: три брата спускаются во второй этаж. Тогда m-r Си вызывает Сюзи.

– Скажите, Сюзи, возможно, чтобы я брал деньги с m-r Жозеф?

Сюзи говорит:

– Невозможно. Огорченные братья уходят.

Четыре комнаты третьего этажа – наполнены: галстуками, перчатками, женскими туфлями, вращающимся зеркалом Ренэ и шумной улыбкой Армана. М-r Арман моряк: каждый день спорит с братьями, – он хочет убить шпика.

– Он не имеет права жить с порядочными людьми. – Братья отговаривают. Он соглашается: ну, хорошо.

В три часа дня возвращается Бланш:

– Губы негров, негритянок. Нет, они не выдерживают критики. Ведь можно проглотить губы? История любви пишется на губах: это прекрасно. Это лучше любой бумаги.

– Губы – это тавро характера: посмотрите на узкие губы монахинь: это дневник без содержания, тетрадка с белыми листами; губы шулеров сделаны из железа; губы проституток из резины.

– Приходите вечером, сейчас не мешайте. Я погружаюсь в работу.

– Не утоните.

Часов в десять вечера появляется веселая девушка Марго.

– Ни одного клиента сегодня вечером, Серж, понимаешь, мой мальчик.

Сережа понимает.

Через полчаса Марго возвращается. На буксире: клиент. Котелок клиента съехал на затылок. Воротник пальто подвернут. Он говорит – да – и больше ничего.

– 30 франков, комната № 2.

– Да.

– Из чего сделаны губы американцев, Бланш?

– Из свиной кожи.

– Значит: губы из резины и губы из свиной кожи?

– Да, мой дорогой.

2. Кровь крестоносцев

Раз в сутки в Париже бывает вечер. Он появляется, окруженный красными огнями задних фонарей на автомобилях, сопровождаемый громовым оркестром висячих и светлых шаров. Вечером они зажигаются и шипят. Вечером гостиница грядущего триумфально открыла двери перед человеком, пришедшим снимать комнату на пятом этаже.

Есть люди, которые живут безусловно и безоговорочно, – простые обитатели улиц, неприхотливые и неторгующиеся покупатели жизни.

Есть другие: они соглашаются существовать.

Ульрих согласился существовать в орнаменте ровных стен и крокодильей медлительности. Он пришел в гостиницу грядущего, может быть, потому, что хотел подчеркнуть разницу между грядущим и прошлым. Он жил, остановившись, и календари были бессильны против его упорства.

Его торжественный фрак под плащом, похожим на пальто, или пальто, похожим на плащ, блестел матовым блеском вечности. Его волосы были отброшены назад.

Желтый чемодан Ульриха был тяжел, как совесть изменника. Там лежали причудливые восточные фигурки, два волчка, громадное зеркало и шпага в зеленых ножнах. Остальное было набито книгами.

Ульрих был молод, как может быть молод старинный портрет юноши.

Эта глава написана в прошедшем времени потому, что крестоносцев давно не существует.

Ульрих поднимался по лестнице. Он не видел тренировки m-r Си, так как m-r Си не было дома. Он не заметил шумной улыбки Армана и не услышал свиста братьев Дюжарье.

Позже из комнаты Ульриха послышалось пение. Это были тяжелые и однотонные песни на языке, которого не поняли бы ни братья Дюжарье, ни Арман, ни китаец Си.

Бланш сказала – это старофранцузский язык.

Свист братьев стал медленнее и неувереннее.

Сережа понял, что нового обитателя нельзя удивить даже экватором.

Но сыщик все так же уходил на службу, и Бланш продолжала писать трактат.

– Я спрошу у него, что он думает об этой теме.

Ульрих спускался по лестнице: в четырех дверях стояли несвистевшие братья.

Бланш ждала у подъезда.

– M-r, какого вы мнения о трактате: губы как таковые?

– Я счастлив узнать, что есть люди, которые об этом думают.

– Вам не приходилось вспоминать о резиновых губах, m-r?

– Вы, конечно, говорите о музыкантах?

– Нет, я говорю о шулерах. И третий голос сказал:

– Вы ошиблись, Бланш: губы шулеров сделаны из железа.

Ульрих поклонился и ушел.

Уже ночью сквозь шум зимнего дождя в гостиницу пришла Марго.

– Бланш, мне негде ночевать. У меня нет денег.

– Ты можешь переночевать на пятом этаже. Обратись к нашему новому жильцу.

– Я его не знаю.

– Разве ты знаешь всех, с кем ночуешь? Кроме того, на пятом этаже живет еще русский, с которым ты знакома.

По застывшей воде навеса лилась застывшая вода дождя.

Шаги Марго замялись у дверей Ульриха. Шаги вошли в комнату и остановились.

– Я вам заплачу, как это принято, за право переночевать.

Вежливость Ульриха насчитывала несколько столетий.

– Благоволите принять мои ночные приветствия. Но женщины с резиновыми губами не знают истории и склонны принимать вежливость за иронию.

– Ты хочешь спать со мной или нет? Я уйду, если ты такой важный.

– Вы можете лечь на мою кровать.