Том 1. Громокипящий кубок

Где ласков луч, в стране благоуханной
Я знал под щедрым куполом дерев,
Где все полно какой-то негой странной,
Царицу гор, креолку, дочь лесов.

Атлас лица и смуглый, и горячий;
Горд очерк шеи: власть она хранит;
Изящный бюст весь вылеплен удачей;
В улыбке — зыбь; в глазах ее — гранит.

О, к вам бы шел и малахит Луары,
И Сэны гладь — как изумруды прерий…
Украсьте замки, гнезда суеверий,

В тени аллей будите Ваши чары.
Сотките свет сонетов для поэта, —
Ваш взгляд один важнее глаз дуэта!..

Мыза Ивановка

Кутеж

— Дайте, дайте припомнить… Был на Вашей головке
Отороченный мехом незабудковый капор…
А еще Вы сказали: «Ах, какой же Вы ловкий:
Кабинет приготовлен, да, конечно, и табор!..»

Заказали вы «пилку», как назвали Вы стерлядь, —
И из капорцев соус и рейнвейнского конус…
Я хочу ошедеврить, я желаю оперлить
Все, что связано с Вами, — даже, знаете, соус…

А иголки Шартреза? а Шампанского кегли?
А стеклярус на окнах? а цветы? а румыны?
Мы друг друга хотели… Мы любви не избегли…
Мы в слияньи слыхали сладкий тенор жасмина…

Но… Вам, кажется, грустно? Ах, Люси, извините, —
Это можно поправить… Вы шепнули: «устрой-ка»?…
Хорошо, дорогая! для «заплаты есть нити», —
У подъезда дымится ураганная тройка!

«Ойле»

На Ойле, далекой и прекрасной,

Вся любовь и вся душа моя…

Федор Сологуб

Мы выключили электричество:
  Луна в стекле
И Ваше светлое величество
  Моя Ойле.

На свечи, реющие пчелами,
  Устремлены
Глаза, поющие виолами,
  И видят сны.

Дымится снег, голубо-фьолевый,
  В снегу — шалэ
«Благоговея, друг, оголивай
  Свою Ойле…»

Благоуханный и свирельчатый
  Ваш голос пью,
И Вы вонзаете взор стрельчатый
  В мечту мою.

Вспылало древнее язычество
  В душевной мгле:
Не выключено электричество
  В телах, Ойле!..

1913, февраль

Рондо («Твои духи, как нимфа, ядовиты…»)

Твои духи, как нимфа, ядовиты
И дерзновенны, как мои стихи.
Роса восторг вкусившей Афродиты —
  Твои духи!

Они томят, как плотские грехи,
На лацкан сюртука тобой пролиты,
Воспламеняя чувственные мхи…

Мои глаза — они аэролиты! —
Низвергнуты в любовные мехи,
Где сладострастят жала, как термиты,
  Твои духи!

Веймарн

Роза в снегу

Как в пещере костер, запылает камин…
И звонок оправдав, точно роза в снегу,
Ты войдешь, серебрясь… Я — прости, не могу… —
Зацелую тебя… как идею брамин!
О! с мороза дитя — это роза в снегу!
Сладострастно вопьет бархат пестрой софы,
Он вопьет перламутр этих форм — он вопьет!
Будь моею, ничья!.. Лью в бокалы строфы,
Лью восторг через край, — и бокал запоет…
А бокал запоет — запоет кабинет,
И камина костер, и тигрица-софа…
Опьяненье не будет тяжелым, — о, нет:
Где вино вне вина — жить и грезить лафа!

Миньонеты