Том 1

Чайки, снесите в Россию
Русских героев привет!..
Миру всему передайте,
Чайки, печальную весть!

Лена вспоминает все самое печальное, что только было в ее жизни. Отъезд папы на фронт. Отъезд из Москвы под тревожный рев гудков и сирен. Смерть бабушки…

Пенится Желтое море,
Бьется о берег крутой,
Чайки несутся в Россию,
Крики их полны тоской!

XVI

Серебристо-зеленые верхушки сосен на темно-голубом небе.

Пахнет смолой и какими-то очень душистыми цветами. Жарко.

Высокие травинки наклоняются и щекочут лицо.

Лена лежит на поляне в лесу, закинув руки под голову. Рядом корзина с грибами.

Нужно бы их почистить, но не хочется шевелиться, хочется лежать так.

Сегодня было письмо от папы.

Папа писал:

«Молодец, Ленка, что ты затеяла детский сад. Мамам сейчас трудно приходится, у них двойная нагрузка — и за себя работают и за нас. Старайся помогать и своей маме, и чужим.

Ну да, я знаю, что ты у меня энергичная, всюду сумеешь поспеть.

Напиши еще про ваших заводских ребятишек, уж очень смешно ты об них рассказываешь».

Лена тяжело вздыхает. Вот тебе и энергичная! «Смешно рассказываешь!»

Что можно рассказать смешного?.. Вообще ничего нет смешного. Только одно грустное.

Сжимается горло. Хочется плакать.

Нужно написать папе. Что написать?

Почему никогда ничего не выходит так, как хочется?

Где-то совсем близко зажужжал шмель, потом успокоился, опустившись на розовую головку клевера. А сам такой бархатный, черный с золотом…

Растут ли на фронте цветы? Летают ли шмели? Деревья, должно быть, есть, только какие-нибудь изломанные, исковерканные…

А трава и цветы, должно быть, все вытоптаны…

Кто-то крикнул: «Ау!» — далеко в лесу, другой голос ответил поближе.

Потом затрещали ветки, кто-то засмеялся.

«Это наши заводские, — подумала Лена. — Витька, Томочка, Кирюшка, кажется, и Марусин голос…»

Лена, прихватив корзинку с грибами, торопливо отползла в кусты и притаилась там.

Под кустами было прохладно и пахло по-другому — грибами, сыростью.

Ребята и Маруся прошли совсем близко.

Было таинственно и даже жутковато немного смотреть на них и знать, что они тебя не видят.

Вот они отходят все дальше и дальше… Вот уже и голосов не слышно.

Лена вернулась на полянку и опять легла в густую траву. Ушли. Ну и пусть! Ей никого не нужно…

XVII

Алюминиевая кастрюля давно уже утратила свою красоту в русской печке. Лена чистит ее песком, полощет в воде, наконец кладет на траву, чтобы обсохла. Чище, конечно, стала, но на боках какие-то вмятины, будто у кастрюли щеки ввалились, как у очень похудевшего человека.

Рядом с Леной уборщица тетя Люба вымыла ведро и, зачерпнув воды, поправляет платок, собирается идти к дому.

— Самовар ставить хочешь, тетя Люба?

— Что ты, что ты! Разве можно для самовара в речке воду брать? — пугается тетя Люба. — В речке микропы!

Она вытягивает указательный палец и сгибает его несколько раз, показывая, как извиваются «микропы» в речной воде. Лена заглядывает в ведро. Действительно, маленькие бойкие «микропы» плавают в воде, извиваясь точь-в-точь как указательный палец тети Любы…

Подошла Маруся и стала полоскать в речке маленькие рубашонки.

— Что же, едем с пятичасным? — спросила тетя Люба.

Маруся ответила с досадой:

— Нет, не поеду. Ребят не с кем оставить. Завтра базар большой, все хозяйки в город собрались.

— А ты что покупать-то хотела?

— Башмаки Бобке, он у меня разутый совсем.

Маруся изо всех сил отжимала рубашку, сложенную жгутом. Казалось, что она энергично душит змею, отвинчивая ей голову.

Лена сказала, мучительно краснея:

— Маруся, давай я побуду с ребятами.

Она думала, что Маруся сейчас ужасно рассердится и скажет: «Не нужна мне твоя помощь!» — а может быть, даже отвинтит ей голову.

Но Маруся мягко встряхнула и расправила рубашонку, положила ее на траву и ответила совсем добрым голосом:

— Вот уж спасибо-то, если сможешь! Только, Лена, ведь я завтра вечером вернусь. С печкой-то ты справишься? Да и ночевать…

— Все сделаю. Давай дополощу, а ты беги собирайся. Я скоро к ребятам приду.

Лена торопливо поужинала, задвинула все обратно в печку и оставила записку Саше, на случай если он вернется домой раньше мамы.

«Я у Маруси, щи в печке, котлеты пополам с мамой, я уже».

Потом помчалась по лестнице вниз и на крыльце встретила маму.

Мама держала в руке две тоненькие морковки.

— Леночка, я прошла огородом. Все опять ужасно заросло. Сейчас поужинаем и пойдем полоть. А морковь продергивать надо. Смотри, какая она.

— Не могу сейчас, — торопливо ответила Лена. — Маруся в город уехала, я буду у нее, я обещала посмотреть за ребятами… Я, мама, и ночевать у них буду… Можно?

Она хотела мчаться дальше.

— Ну, хорошо, сегодня уж я одна, а завтра обязательно, прямо с утра займись полкой.

— Да я же и завтра на целый день! Маруся приедет только вечером.