Том 1

Ну да, черт возьми! Селия знала не хуже Селадона, что торговцы маслом в Тулоне богаче, чем флотские офицеры. Ну да, черт возьми! Та, кто хочет разыгрывать на табуретах бара роль шикарной женщины в соболях, в английских кружевах, та должна повернуться спиной к нищим представителям флота и постучаться у дверей лавки какого-нибудь Мердассу. Но только вот что. В этих лавках, пусть даже они вызолочены до дверной ручки включительно, вероятно, мало думают о прелюдах в до мажоре и о сонетах Хозе-Мари?

— В состав прекрасного туалета входят, разумеется, и шляпы, ботинки, белье и все прочее. И… Это между нами: мы сюда не включили еще и меха и кружева.

Недовольное движение сделалось вполне определенным. Селия раздумчиво оборвала апологета:

— Господин Селадон, я вам очень благодарна. Но я не хочу.

— Что такое? — спросил он…

Она ясно ответила:

— Я не хочу господина Мердассу. И никакого другого. Я уже сказала вам: я хочу пробыть одна еще несколько недель. Вот и все!

— Вот и все? — повторил Селадон, высоко подняв брови.

Он тяжело дышал. Потом он сказал немного изменившимся голосом:

— Вы не подумали, деточка. Вы хотите побыть одни? Вы действительно говорили мне это, но тогда вы могли говорить это. У вас были деньги, у вас не было долгов, при таких условиях можно делать все, что заблагорассудится. Теперь совсем другое дело: у вас нет ничего, вы должны мне три тысячи франков. Как вы рассчитаетесь со мной, если будете отказываться от всех господ Мердассу?

Селия прервала его:

— Я заплачу вам, будьте покойны.

Но Селадон покачал своей напомаженной головой:

— Вы заплатите мне, — да!.. Но только неизвестно когда… Вы говорите, что я могу быть спокоен. Но вам не заработать трех тысяч франков, разыгрывая гордячку! Вы хотите жить одна? Это годится для дамы, у которой есть рента. У вас, может быть, тоже есть рента, а? В таком случае господин Мердассу годится для вас…

Его тон начал изменяться. Селия с удивлением увидела нового Селадона, которого она не знала, в существование которого она не верила, вопреки уверениям Доре, вопреки уверениям Мандаринши.

— Послушайте! — продолжал этот Селадон, ставший теперь властным, почти грубым, — послушайте. Вы не подумали как следует. А я подумал за вас. Сегодня у нас суббота: не выезжайте в ближайший вторник; принарядитесь; купите пирожных, бутылку хорошего вина — и ждите Мердассу. Он придет. Я скажу ему от вашего имени: да.

Селия подскочила, как подскакивают от укуса осы.

— Вы скажете ему от моего имени: нет! Нет, нет, нет и нет! Я делаю то, что мне угодно, и сплю с тем, с кем я хочу! Скажите пожалуйста! Вы самоуверенны, господин Селадон!

Но он дал ей такой быстрый и такой резкий отпор, что она в смущении отступила на шаг:

— Я самоуверен? Возможно! Самоуверенным может быть тот, кто не боится никого и ничего! Я самоуверен, да! И я больше имею права на это, чем вы. И лучше бы вы подсократили вашу самоуверенность! Это я вам говорю!..

Она не удержалась и спросила:

— Отчего?

Он язвительно отвечал:

— Оттого что, если вы будете скверно вести себя, я отправлю вас к прокурору Республики, и он уж собьет с вас спесь!

— К прокурору?

— Да, черт возьми!

И на этот раз Селадон раскрыл все свои козыри:

— Вы, может быть, полагаете, что можно продавать за наличные деньги вещи, которые вы взяли в кредит, и правосудию до этого нет никакого дела? Хорошо же вы знаете уголовный кодекс. Но я не злой человек и объясню вам все. Вы ведь продали золотое колье, которое вы купили у меня неделю тому назад, не так ли? Вы продали его за наличные, раньше чем рассчитались со мной? Прекрасно! Эта операция называется мошенничеством, дорогая моя. И стоит мне подать на вас жалобу, чтобы вас завтра же упрятали в тюрьму. Превосходно! Вот каковы дела! И признайтесь, что я добрый человек: вместо тюрьмы я предлагаю вам почтенного господина Мердассу.

Широко раскрыв глаза, стиснув пальцы, с пересохшим ртом, Селия не двигалась с места.

Уголовный кодекс?.. Разумеется, она не знала его. Но она слышала про него — слышала достаточно, чтобы понять, что этот негодяй говорил правду, что он толкнул ее в капкан, что она попала в этот капкан, что она была теперь всецело в его власти.

Тогда Селадон, тот мошенник, посредник и обольститель, разразился насмешливым хохотом. Потом он встал, надел шляпу и сухо приказал:

— Итак, во вторник, между тремя и четырьмя пополудни; решено и подписано. Приготовьте хорошую закуску, не слишком много сластей, лучше что-нибудь пряное, паштет; и бургундское. Что касается остального — не нужно пеньюара: он не любит пеньюаров; хорошее платье, платье, которое трудно расстегнуть, с тесемками, и корсет, нижние юбки и все прочее. Я не прощаюсь, милая дамочка.

Но когда Селадон спускался с террасы, кто-то открыл калитку — мужчина, который, заметив Селадона, остановился на месте совсем так же, как за три недели до того остановилась маркиза Доре.

И Селадон совсем так же, как тогда с маркизой, почтительно посторонился, сняв шляпу и изогнув спину, чтобы пропустить посетителя — доктора Рабефа.