Том 1

— Вот шут его дери! Уже пронюхал! Ведь это вчера только случилось.

— Слухом земля полнится. Нам по телефону позвонили.

В спор вмешался дед Штанько. Он закоченел в пути, но в хату до кума не спешил — порядка не ломал.

— Жнамя нам никак нельзя терять, — прошамкал он, растирая шерстяной варежкой почугуневшие щеки, мокрые от слез. — Оно и раньше так было: ежели полк швое жнамя потеряет, так и полк рашпущают. Вот как было.

— Ну, этого, дедушка, с нами не случится, — ответил Капитон Иванович. — Кто отберет знамя — они? А ну-ка, поглядите на них получше: похожи они на таких героев? Вот можно прямо с конторы начинать. Порожки развалились, и поправить некому, — нам, что ли, своих плотников прислать? Чистилки для сапог не имеется, — это культура такая? А в кабинетах я хоть еще и не был, так с прошлого раза помню: печка облупилась, дымит, в стенке дырка, кирпичи вываливаются прямо над главным бухгалтером, плевательниц нет, курят все. Правильно? Ну вот. Как там бухгалтера вашего — не убило еще кирпичиной? Нет, живой, идет… Здравствуй, товарищ бухгалтер! О тебе речь как раз зашла. Беспокоились о твоем здоровье.

— Нету уже дырки — замазала. И печку поправила, — отозвалась с крыльца сторожиха, она же уборщица конторы. — Надо сначала поглядеть, а потом говорить. Ну и дядька Капитон! Погоди, приедем к вам!..

Смущенная хохотом колхозников, закрылась шалью и юркнула в дверь.

Дядюшкин потянул Капитона Ивановича за рукав.

— Что ты навалился на них с места в карьер? Давай уж по порядку — идти так идти.

Дядюшкин-младший, все так же широко улыбаясь, пригласил гостей погреться.

— Дядя Капитон! Зайдемте ко мне, посидим. Вы, может, выехали из дому натощак? Закусите сначала?

— Нет, этим нас не возьмешь! — отмахнулся Капитон Иванович. — Закусить, выпить — знаем это! Натощак способнее — злее будем, больше недостатков подметим. Ты, товарищ председатель, побеспокойся лучше, чтоб все люди на местах были. Сейчас пойдем. Тетя Вася! Михайло Потапыч! Начинаем, пошли. Сбор к четырем часам в клубе. Записывайте там все. Фактов, фактов побольше, они факты не любят.

Площадь у правления колхоза опустела. Коржов с двумя колхозниками из «Маяка» пошли к инвентарному двору, за ними — вереница хуторян. Василиса Абраменко с Замятиным, тоже окруженные толпой колхозников, направились к животноводческим фермам в конец хутора. Дядюшкин-младший пошел с Капитоном Ивановичем и с братом.

— Ты, Коля, сейчас не затевай ничего, — сказал ему уже серьезно, без всегдашней своей усмешки, Капитон Иванович. — Мы дома позавтракали, есть не хотим. Лучше попозже, после проверки, а то не управимся. Ну, как тут у тебя? Рассказывай.

Николай Дядюшкин, шедший позади Капитона Ивановича, прибавил шагу, встал между ним и братом.

— Малость поправляются дела. Кое-что привели в порядок. Двух мертвых душ из правления выставили. Теперь у нас завхозом Иван Григорьич. Вот на животноводстве еще безобразие большое. С Пацюком неладно. Вы их, животноводов, на собрании сегодня продерите покрепче, чтоб почувствовали… Мы же, имейте в виду, не готовились нисколько, у нас все начистоту. Иван Григорьич говорит мне вчера: «В бане у нас грязно, может, послать девчат, пусть приберут?» А я ему: «Очковтирательством заниматься? Брось! Сам поведу, покажу». Федор Сторчак начал было пшеницу из сеялки выбирать, — как сеял озимку, так и осталась, проросла в ящике, — я наскочил: «Отставить! — говорю. — Раньше надо было это делать. Проросла, так нехай уж и заколосится к приезду комиссии».

— Ничего, — сказал Андрей Савельич. — Мы им сегодня всыплем. Да и тебе заодно — чтоб не распускал вожжи. Это ж позорище — быку хвост оторвать!.. Ну, пойдем к амбарам, показывай семена.

Холодный декабрьский день. Над хутором плывут серые тучи. Срываются снежинки. Ветер меняется: то вдруг дунет порывом с севера, то повернет с запада, то совсем утихнет. Тучи опускаются ниже, сразу темнеет, будто уже вечер. Что-то готовится в небе. Ночью, вероятно, повалит снег, завьюжит, ляжет зима.

Михайло Потапович Коржов, застегнув на все крючки полушубок, ходит по инвентарному двору между рядами сеялок, борон и культиваторов. От него не отстают ни на шаг кузнецы «Красного Кавказа», колхозники, детвора — всего человек с полста. Коржов среди них — огромный, плечистый, на голову выше самых высоких хуторян.

— Завхоз! Иван Григорьич! — кричит он. — Ты их нарочно подговорил, чтобы не давали осматривать? Скажи, нехай расступятся, невозможно ни к чему подойти.

Инвентарь в колхозе «Красный Кавказ» отремонтирован к весне полностью. Это нравится Михайлу Потаповичу. Хорошо, рано управились. Насчет сохранности тоже неплохо. С трех сторон двор огибают длинные навесы под дранью, построенные этой осенью. Есть куда закатить машины в непогоду.

— Вы сегодня же и приберите все туда, — говорит Коржов завхозу. — Вишь, снежок срывается.