Том 1

Суть дела вкратце сводится к следующему. На заводе, выпускающем уникальные, высокой точности станки, именуемые в технике прециозными (от внутришлифовальных станков, которые когда-то делал завод, сохранилось только его название), процветает дикая ежемесячная штурмовщина. Вот что показывает «кардиограмма» ЗВШС. В прошлом году за первые декады шести месяцев первого полугодия выпущен тридцать один станок, за вторые декады — двадцать семь, за третьи — девяносто семь. Во втором полугодии за первые декады выпущено четыре станка, за вторые — девятнадцать, за третьи — сто сорок восемь. Заводской коллектив способен творить чудеса — «4» и «148»! Но руководят этим коллективом безобразно. На заводе отсутствует элементарная культура производства, грубо нарушаются правила охраны здоровья рабочих, высокая техника сплошь и рядом уживается с «дубинушкой», технический прогресс, если можно так выразиться, в загоне. Перспективным конструированием станков никто не занимается, конструкторский портфель пуст. За полтора года директор ни разу даже не заглядывал в конструкторское бюро.

Директора Я. П. Яковлева зовут на заводе «Я в квадрате» — за его самовластие и самовлюбленность, за полное пренебрежение к какой-либо коллегиальности в работе, за размашистое, шумливое, не дающее ходу ни чьей инициативе, и довольно-таки безалаберное руководство. У директора отсутствует контакт с технической мыслью на заводе (ему эти тонкости незнакомы), техническую интеллигенцию он вообще третирует, излюбленная его форма общения с подчиненными — нагоняй, а самые употребительные слова в разговоре с ними: «выгоню!», «подавай заявление!», «уволю!».

Вот сценка из очерка:

«Директор поручил начальнику отдела получить в министерстве письмо, которое должен был подписать заместитель министра. Начальник отдела звонил по телефону несколько раз — все нет и нет заместителя министра. Ехать недалеко, а незачем.

Через некоторое время в отделе послышался телефонный звонок. Знакомый голос директора ЗВШС спросил:

— Приехал ваш начальник из министерства?

— Да он и не уезжал, — ответили ему, не зная, в чем дело.

Директор велел позвать к телефону «виновного».

— Где письмо, болван?

Начальник отдела, оглушенный этим приветствием, хотел что-то вымолвить, но директорский бас продолжал грохотать:

— Не нужны мне твои объяснения, дважды ты болван, не нужен ты мне вообще, не ходи больше ко мне!»

Вот такой нрав у Якова Петровича Яковлева. Заметим между прочим, что начальник отдела, которого ни за что ни про что обозвали «дважды болваном» — пожилой человек, работает на ЗВШС двадцать три года, член КПСС. При обсуждении рукописи очерка в редакции журнала он просил не называть в печати его фамилию — вероятно, он сам стыдится собственной слабохарактерности и робости, не позволяющей ему дать директору хорошей сдачи за «болвана» и прочие подобные словечки.

Вот другая сценка:

«Как-то главный механик завода товарищ Нижегородцев пришел к директору подписать разрешение на отпуск. Поскольку Яков Петрович во всем советуется с секретарем партбюро, он при Нижегородцеве и многих других товарищах, присутствовавших в это время в кабинете, позвонил Арутюну Согомоновичу Вартаняну:

— Тут пришел Нижегородцев, просится в отпуск. Как ты думаешь, подписывать ему заявление? Я думаю, то ли есть он на заводе, то ли нет его — один толк. Пусть едет.

Вартанян одобрил решение директора: надо же о людях заботиться…»

Т. Нижегородцев работает на ЗВШС семь лет, инженер, член КПСС с 1924 года.

Дорисовывая портрет Я. Яковлева, авторы очерка пишут дальше:

«Директор стремится всячески унизить человеческое достоинство руководящего персонала ЗВШС, кричит на инженеров и у себя в кабинете и в цехах, при рабочих.

Случайно ли это? Нет, не случайно. Грубое поведение тонко рассчитано.

Во-первых, директор показывает себя перед рабочими этаким «отцом-командиром», которому нечего скрывать. Ругая в открытую инженерно-технических и административных работников, он хочет продемонстрировать свою требовательность. Во-вторых, в поисках дешевой популярности среди рабочих директор противопоставляет тружеников цехов инженерно-техническим «бездельникам». Если бы не «они», он бы, Яковлев, творил чудеса. А раз это так, должно стать ясным, что виновниками всех неполадок, отсталых конструкций и всего прочего являются «помощнички», а отнюдь не он, директор».

Бывшего секретаря партбюро завода А. С. Вартаняна авторы очерка назвали «карманным секретарем», за что тот крепко на них обиделся (сейчас т. Вартанян работает заместителем директора по снабжению — давняя его мечта, — а секретарь партбюро на заводе новый, т. Нефедов). Но, видимо, основания для такой остроты у писателей были. Вартанян во всем и всегда поддерживал директора, не мешал ему разгонять кадры, швыряться людьми, зажимать критику, всячески оскорблять своих подначальных, и лишь иногда в очень мягкой просительной форме уговаривал его чуточку бы попридержать язык.