Серые глаза — рассвет,Пароходная сирена,Дождь, разлука, серый следЗа винтом бегущей пены.Черные глаза — жара,В море сонных звезд скольженье,И у борта до утраПоцелуев отраженье.Синие глаза — луна,Вальса белое молчанье,Ежедневная стенаНеизбежного прощанья.Карие глаза — песок,Осень, волчья степь, охота,Скачка, вся на волосокОт паденья и полета.Нет, я не судья для них,Просто без суждений вздорныхЯ четырежды должникСиних, серых, карих, черных,Как четыре стороныОдного того же света,Я люблю — в том нет вины —Все четыре этих цвета.
ДУРАК
Жил-был дурак. Он молился всерьез(Впрочем, как Вы и Я)Тряпкам, костям и пучку волос —Все это пустою бабой звалось,Но дурак ее звал Королевой Роз(Впрочем, как Вы и Я). О, года, что ушли в никуда, что ушли, Головы и рук наших труд — Все съела она, не хотевшая знать (А теперь-то мы знаем — не умевшая знать), Ни черта непонявшая тут.Что дурак растранжирил, всего и не счесть(Впрочем, как Вы и Я) —Будущность, веру, деньги и честь.Но леди вдвое могла бы съесть,А дурак — на то он дурак и есть(Впрочем, как Вы и Я). О, труды, что ушли, их плоды, что ушли, И мечты, что вновь не придут, — Все съела она, не хотевшая знать (А теперь-то мы знаем — не умевшая знать), Ни черта не понявшая тут.Дураку его шкура мила была(Впрочем, как Вам и Мне),И, когда, его выпотрошив дотла,Ему леди под зад коленкой дала,Дурак не приставил к виску ствола(Впрочем, как Вы и Я). В этот раз не стыд его спас, не стыд, Не упреки, которые жгут, — Он просто узнал, что не знает она, Что не знала она и что знать она Ни черта не могла тут.
ЭПИТАФИИ
1914–1918
ПОЛИТИК
Я трудиться не сумел, грабить не посмел,Я всю жизнь свою с трибуны лгал доверчивым и юным,Лгал — птенцам.Встретив всех, кого убил, всех, кто мной обманут был,Я спрошу у них, у мертвых, — бьют ли на том свете мордуНам — лжецам?
ЭСТЕТ
Я отошел помочиться не там, где вся солдатня.И снайпер в ту же секунду меня на тот свет отправил.Я думаю, вы не правы, высмеивая меня,Умершего принципиально, не меняя своих правил.
КОМАНДИР МОРСКОГО КОНВОЯ
Нет хуже работы — пасти дураков.Бессмысленно храбрых — тем более.Но я их довел до родных береговСвоею посмертною волею.
ЭПИТАФИЯ КАНАДЦАМ
Все отдав, я не встану из праха,Мне не надо ни слов, ни похвал.Я не жил, умирая от страха,Я, убив в себе страх, воевал.
БЫВШИЙ КЛЕРК
Не плачьте! Армия далаСвободу робкому рабу.За шиворот приволоклаИз канцелярии в судьбу,Где он, узнав, что значит сметь,Набрался храбрости — любить,И полюбив — пошел на смерть,И умер. К счастью, может быть.