Том 1

— А дальше и не было ничего. Этот купчишка весь наш разговор смял. Одно я понял — Якуяма сворачивает информационную сеть и всех переводит в оперативную. Вревский мне проговорился, что информаторы должны будут скоро переменить оружие. «Как прикажете, говорю, понимать, полковник?»

— Он, конечно, вам ничего не ответил?

— Пожал плечами. «Читайте, говорит, газеты».

— Хорошо, — сказал Мурусима, — это было, я теперь нижу, интересное собрание. Этот Шпильман в особенности…

— Дался вам Шпильман! Мы собрались о другом потолковать, — недовольно заметил Шарапов. — А капитан Якуяма тоже, как на грех, этим Шпильманом занялся не ко времени…

— Кооператор Шпильман интереснее всех вас, — весело сказал Мурусима. — Многие из вас, милейший друг мой, уже пережили свое время. Борьба вошла в новое русло, приняла новые формы, выдвинула новых людей.

— Например…

— Кулаков, невозвращенцев, лишенцев. Они знают Советы, вы — нет. У них есть глаза и слух, вы слепы и глухи. У них есть голос, они знают слова, родившиеся после вас. Что можно сделать с вами, друг мой? Сегодняшняя Россия для вас — неизвестность. А тарифная сетка союза Нарпит вам знакома? А как надо писать прокламацию — вы знаете? Нет, вы не знаете этого, не умеете.

— Я прямо боюсь спросить, чем же, собственно, мы все вам полезны?

— Я думаю, тем, что мы помогаем вам мстить, — сказал Мурусима, заботливо сморщив лоб. — Не говоря о хороших заработках.

Шарапов встал, прошел по комнате.

— Слушайте, Мурусима, — сказал он, почти закрыв глаза. — Скажите мне, зачем мы вам нужны, если мы все бесполезны? Вот у вас, говорят, жена и две дочери в Благовещенске. Вы почти русский, по вашему же признанию. Вы читаете Пушкина… Стойте, я же плясал у вас в Благовещенске и знаю вашу жену…

— Прекрасная женщина…

— А, не ерундите мне! Бросьте эти крендели-бандели, как говорит Шпильман. Вы старый разведчик, как и я. Чего вы валяете дурака? Прекрасная женщина… Из того типа баб, кто больше заплатит.

— Игра! — сказал Мурусима, беря его за руку и тряся ее. — Игра! Вы всё проиграли. Тот, кто всё проиграл, играет до смерти. Вот что нас связывает. Идите спать. Я напишу письмо.

Письмо его было коротким: