Том 1

Аугсбургская «Allgemeine Zeitung» имеет в Лондоне либерального корреспондента со значком (*), который в ужасающе длинных и скучных статьях берёт под защиту интриги вигов. «Лига против хлебных законов — теперь власть в стране», — вещает этот оракул и тем самым изрекает величайшую ложь, какую когда-либо произносил какой-нибудь пристрастный корреспондент. Лига — власть в стране! Где эта власть? В кабинете министров? Да ведь там сидят Пиль, Грехем и Гладстон, злейшие враги Лиги. В парламенте? Ведь там каждое её предложение отвергается таким большинством голосов, какое редко можно найти в анналах английского парламента. Где же кроется эта власть? В публике, в нации? На этот вопрос может ответить утвердительно только такой пустой, легкомысленный корреспондент, для которого Друри-Лейн представляет публику, а с шумом и гамом созванное случайное собрание — общественное мнение. Если уж этот мудрый корреспондент так слеп, что не способен видеть и в ясный день — таков уж удел вигов, — то я ему поведаю, как обстоит дело с властью Лиги. Из кабинета министров и парламента её изгнали тори, из общественного мнения — чартисты. Фергюс О'Коннор с триумфом громил её во всех городах Англии, он везде вызывал её на публичную дискуссию, и Лига ни разу не подняла перчатку. Лига не может созвать ни одного публичного митинга, чтобы не быть побитой чартистами самым позорным образом. Разве аугсбургский корреспондент не знает, что помпезные январские митинги в Манчестере и созываемые теперь в лондонском театре Друри-Лейн собрания, где либеральные джентльмены на разные лады лгут друг перед другом и пытаются обмануть самих себя относительно своей внутренней несостоятельности, что всё это — «гробы повапленные»? Кто допускается на такие собрания? Только члены Лиги или те, кому Лига вручает билеты. Значит, никакая враждебная партия не может иметь здесь шансов на успешную оппозицию, и потому никто и не добивается билетов; на какие бы хитрости она ни пускалась, она всё равно не смогла бы протащить туда и сотню своих приверженцев. Такие митинги, получающие потом название «публичных», Лига устраивает уже много лет, и на них сама себя поздравляет со своими «успехами». На этих «публичных» собраниях, созванных по билетам, Лига имеет возможность сколько угодно издеваться над «призраком чартизма», тем более, что она знает, что на действительно публичных митингах О'Коннор, Данкомб, Купер и прочие должным образом отвечают на эти её нападки. Чартисты до сих пор блестящим большинством срывали всякий публичный митинг Лиги, но Лига ни разу ещё не смогла помешать чартистскому митингу. Отсюда ненависть Лиги к чартистам, отсюда крики о «срыве» того или иного митинга чартистами, как она называет возмущение большинства против меньшинства, пытающегося с трибуны использовать большинство в своих целях. Где же власть Лиги? — В её воображении и — в её кошельке. Лига богата, она надеется отменой хлебных законов точно чудом создать новый подъём торговли и рассчитывает сторицей возместить свои затраты. Её подписные листы приносят значительные суммы денег, которыми покрываются расходы на все эти пышные собрания, на весь этот блеск и мишуру. Но за этой блестящей внешностью не скрывается ничего реального. «Национальная чартистская ассоциация»[156] — объединение чартистов — является более мощной по числу своих членов; скоро окажется, что она сможет собрать больше и денежных средств, хотя она и состоит только из бедных рабочих, тогда как Лига насчитывает в своих рядах всех богатых фабрикантов и купцов. И это по той причине, что чартистская ассоциация получает свои деньги — пусть и по пфеннигу, — но зато почти от каждого члена, а в Лигу хотя и поступают значительные суммы, но вносят их лишь отдельные лица. Чартисты легко могут собирать еженедельно один миллион пенсов; ещё большой вопрос, будет ли это по плечу Лиге. Лига объявила подписку на 50000 фунтов стерлингов и получила около 70000; Фергюс О'Коннор скоро откроет подписку для осуществления одного проекта на 125000 фунтов стерлингов и сейчас же вслед за этим, может быть, ещё на такую же сумму, и эти деньги он наверняка получит. Что же будет делать тогда Лига со своими «большими фондами»?