Толстолоб

- Что «я... я... я»? - взревел он.

- У меня нет с собой!

- ЧУШЬ!

- Нет! Клянусь! Я употребила все вчера вечером! Я просто говорю вам, что чувствую!

Он посмотрел на нее с таким презрением, что ей показалось, что она может высохнуть прямо там, на автомобильном сидении, словно маленькая лужица на солнце.

- Просто держи рот на замке до конца поездки, - повторил он, и снова выехал на дорогу. - Иначе вышвырну тебя из машины, и будешь добираться автостопом до Вашингтона, Люнтвилля, Кокс-сити или куда там еще ты хочешь перетащить свою жалкую, обдолбанную задницу. Только не говори! Не говори мне ни слова! - Он откинулся за рулем.

- Потому что я не разговариваю с «наркошами».

3

Было очень жарко и влажно. Как она выдерживает делать это каждый день! - спросила себя Чэрити. Я на тридцать лет моложе нее, и уже не могу выносить это.

Жарко было даже на тенистых лесных дорожках. Жара была почти осязаемой. Чэрити сердито отмахивалась от комаров и москитов, жужжащих возле лица и рук. Ее легкое летнее платье взмокло почти моментально. Казалось, все тело истекало потом. Он капал с бровей на щеки.

Но она продолжала шагать вперед, любопытство искушало ее, как псевдолюбовники, снившиеся ей прошлой ночью. Под сандалиями хрустел кустарник. Пятна солнечного света, проникающие сквозь деревья и напоминающие сияющие мазки кисти, вели ее все дальше.

С Джеррикой что-то не так, - подумала она, пытаясь отвлечься от удушливой жары. Но это невозможно было отрицать. За завтраком Джеррика ничего не ела. Вместо этого она просто сидела и еле заметно подрагивала. Она не могла быть так расстроена из-за Гупа. Чэрити знала, что она боится встретиться с ним, после того короткого перепиха. Так в чем же дело? В священнике? Надеюсь, что нет, - подумала Чэрити. Хорошо, во время поездки Джеррика открыто призналась в своих диких сексуальных желаниях, чем очень удивила ее, но даже неисправимая нимфоманка должна была знать, что нет никакого смысла желать священника.

Затем мысли у нее в голове словно сделали сальто. Полицейский, - вспомнила она. Убийства... Но было глупо беспокоиться об этом. Как сказал офицер, это было просто предостережение. Она представить не могла, что убийца из всех мест выберет именно Люнтвилль. Это - абсурд. Просто я сейчас рассеянная, - подумала она. Мне жарко.

Когда она прошла по тропе, казалось, несколько миль, влажный лес перед ней расступился. Несмотря на жару, вид раскинувшегося перед ней залитого солнцем кладбища был потрясающим. Дикие травы покачивались на теплом ветерке. Шевелились зонтики дикой моркови. Чэрити направилась прямиком к могиле матери. Печально посмотрела вниз, сложив руки. Надпись на простом, поблекшем камне гласила: СИССИ. Моя мать. Сестра Энни. Она застрелилась из дробовика, после того, как при взрыве на шахте погиб отец Чэрити. Энни рассказала ей все. Хотя это было странно, вот так стоять здесь, над могилой собственной матери, женщины, которую она никогда не знала.

Покойся с миром, мама, - мысленно произнесла она.

Затем Чэрити двинулась дальше. Она пришла посмотреть не только могилу своей матери. Ей не давало покоя воспоминание о вчерашнем дне. Очень странное воспоминание. После того, как Тетушка Энни возложила цветы на могилу Сисси, она попросила Чэрити подождать ее у леса. И Чэрити видела, куда пошла тетя со вторым букетом цветов.

К другой могиле в дальнем конце кладбища.

Чья же она? - подумала Чэрити. Чья?

Дальний угол находился за пределами фактических границ кладбища. Чэрити пошла по памяти и сразу оказалась на месте. Она поняла, что это та самая могила, по цветам, которые ее тетя оставила вчера - перевязанный бечевкой букет из ее сада. И вот они.

Чэрити смотрела на цветы, прикрыв глаза от солнца.

Они уже высохли, при такой жаре. Сама могила выглядела очень строго. Она была крошечной. И...

            очень странной.

Совершенно пустое надгробие.

Старое и выветренное. Но на закругленной поверхности не было никакой надписи.

Хотя...

Чэрити опустилась на колени. Что-то там все-таки было? У самой травы?

Она прижала траву к подножию камня. Прищурилась, затем прижала еще сильнее. Ее пальцы нащупали... что-то.

Но оно было слишком глубоко!

Чэрити снова встала, ухватилась за плиту обеими руками в твердом желании выяснить, что там такое. Никто же не увидит, верно? Это - семейное кладбище, и кто придет сюда в такой жаркий день? Только я, - подумала она и едва не рассмеялась.

Она попыталась раскачать камень. Сперва он не шевелился, но потом...

Да!

... стал потихоньку поддаваться. Потом чуть сильнее, затем... еще сильнее.

Вскоре камень свободно болтался в земле.

Отлично, - подумала Чэрити, взмокшая от пота, и, тем не менее, полная решимости.

Она потянула камень вверх, и...

            Уххххх!

Тот, вырвавшись, упал на землю.

4