Только ты (ЛП)

Я продолжил стоять в одиночестве в коридоре, размышляя о том, что теперь делать. Образ Кресли никак не шел из головы. Несмотря на свою хрупкость, в ней все же была толика храбрости. А мое черствое сердце смягчилось только благодаря ей. Но эта история не про меня. Я должен защищать ее. Чего бы ни произошло, если бы переступил через все границы. Несмотря на мои признания, между нами ничего не должно было произойти — особенно при таких обстоятельствах. Я же всегда думал головой.

Может быть, в другое время.

В другой период жизни.

Как только я повернулся к своей комнате, дверь в ее комнату распахнулась.

Я нехотя взглянул на Кресли, понимая, что ничего приятного ждать не следует.

Она взглянула на меня.

— Это была ошибка?

Мой взгляд пробежался по ее пижаме — раз я оставил ее лежать голой в кровати, она только оделась. Боже. Она такая красивая и ранимая. Как та девушка, которую я обнимал последние несколько часов. Девушка, с которой я занимался любовью. Девушка, которой я хотел рассказать все свои секреты. Мне было больно вспоминать ее прикосновения, запах. Я промолчал, прогнав из головы эти мысли — никакие слова не могли оправдать мое поведение.

— Ты, правда, так считаешь? — спросила она, поджав губы.

Я промолчал.

Ее глаза наполнились чувством разочарования.

— Значит так? После всех разговоров мы снова притворимся, что ненавидим друг друга? Серьезно?

В голове крутились настолько дерьмовые мысли, что любое сказанное мной слово еще больше вывело бы ее из себя.

— Трус, — с отвращением бросила она и, развернувшись, хлопнула за собой дверью, чем, скорее всего, разбудила половину живущих на этаже.

Трус?

От одного этого слова было такое чувство, будто меня ударили в живот. Я гордился своей смелостью и неотступностью перед опасностью, но в случае с Кресли… Она права: я оказался самым жалким трусом.

Я присел на пол около ее комнаты, понимая, что так смогу отгородить ее от демонов. Знал бы я раньше, что теперь буду одним из них.

Глава 22

Кресли

Утром я подумывала о том, чтобы не пойти в приют. Хотела провести весь день в комнате, в надежде не встречаться с Тристаном, ведь иначе мне придется притворяться, что все не испортилось за считанные секунды. Но почему? Потому что он ранил меня? Потому что отвернулся от меня? Потому что обманывал самого себя?

Не думаю.

Я Кресли Гастингс. Я бы не была собой, если бы пряталась от превратностей судьбы — насколько бы мне этого не хотелось. Господи, даже от похитителей отделалась. Так что я не позволю какому-то телохранителю сломить меня. Если я и была ошибкой, то пусть он столкнется с ней лицом.

Я открыла дверь.

В коридоре, скрестив руки на груди, меня ждал Тристан. Он надел солнцезащитные очки, отчего было невозможно понять, смотрит он на меня или нет.

Не стану врать: я замерла при взгляде на него, эмоции внутри меня вспыхнули. Несмотря на ощущаемую обиду, я собралась с духом, молча развернулась и пошла по коридору к лестнице.

— Машина у входа, — сказал он, когда мы начали спускаться.

Я ускорилась. По-детски? Возможно. Вот только мной двигало чувство самосохранения.

Выйдя из здания, открыла заднюю дверцу машины и села на сиденье. Игнорировать его я могу и здесь.

Тристан обошел машину. Как только водительская дверца открылась, я обратила все свое внимание на телефон. Так хотя бы смогу занять себя до приезда в приют. Пролистала новости, хотя ничего не воспринимала. Все мысли были заполнены воспоминаниями о прошлой ночи. О чувствах, которые во мне вызвали слова Тристана о том, что он постоянно думает обо мне. О его губах, которые так нежно, но в тоже время и призывно касались моих. О движениях его тела, когда он находился внутри меня. О безопасности, которую я ощущала, лежа в его объятиях.

И вдруг все перевернулось с ног на голову, как в ужасной аварии. Его кошмары. Раздражение на самого себя за то, что уснул. Слова о том, что все было ошибкой.

И насколько бы не хотела убедить его в том, что мы со всем справимся, я была слишком горда, чтобы умолять его принять меня.

Когда мы приехали в приют, небо закрыли густые темные тучи. Дождь не обещали, но будет пасмурно — будто небеса чувствовали, каким дерьмовым выйдет день. Я распахнула дверцу, прежде чем Тристан успел припарковаться, потому что больше не могла находиться с ним рядом.

Поздоровавшись с Дорис, я направилась за первыми тремя собаками и замерла у клетки с новой черной собачкой.

— Дорис? Что это за милашка?

— А, это Симона. Та еще проказа: только и брешит.

— Привет, Симона, — обратилась я к черной собачке.

Она гавкнула в ответ.

— Ш-ш-ш. Все хорошо. Давай погуляем. Согласна?

Собака залаяла, и что-то мне подсказало, что она ответила на мой вопрос. Я надела на нее и двух других собак ошейники и вышла на улицу.