Только ты и я

– Вот и нет. – Я очень не хочу, чтобы он увидел, что́ я для него «припасла». Во всяком случае, не сейчас. – У меня там… вещи. Самые обычные. Кошелек, туалетные принадлежности, книги и все такое прочее.

– Книги? Ты что, взяла с собой домашнее задание?

– Да. То есть нет… Это не домашка, а так… Одно исследование. Мне нужно написать эссе по Достоевскому, и я подумала – может, я успею кое-что почитать.

Его глаза на несколько мгновений отрываются от асфальтовой ленты впереди, которую вырывают из темноты наши фары. Бросив в мою сторону вопросительный взгляд, Стивен снова начинает смотреть на дорогу.

– Мне казалось, ты давно его сдала. Это то самое эссе, по «Идиоту»?

– Нет, другое. По «Бесам».

Стивен снова смеется.

– Превосходно! Я-то думал, мы с тобой как следует отдохнем, а теперь ты заявляешь, что намерена вместо этого заниматься русскими бабниками и убийцами!

– Я подумала, профессор, что вам было бы полезно посоревноваться за мое внимание хоть с кем-нибудь. Пусть даже с литературными персонажами… А если мы вдруг исчерпаем темы для разговоров, вы могли бы дать мне пару советов по проблеме «вины и гордыни» в «Бесах».

– Надеюсь, я сумею найти для нас занятие поинтереснее, и нам не придется обсуждать Достоевского, – говорит он и, отняв руку от рулевого колеса, легко касается пальцами моей щеки.

– Там видно будет, – отвечаю я.

Он кладет руку мне на затылок и, притянув к себе, быстро целует.

2

Стивен

Стивен выключил мотор. За последние сорок пять минут его телефон начинал вибрировать несколько раз. В замкнутом пространстве салона этот зудящий гул казался необычайно громким, но Элли, которая мирно спала на пассажирском сиденье, не проснулась, и это было как нельзя кстати.

Играя перстнем на мизинце, Стивен стал читать поступившие сообщения.

«Скучаю. Хочу тебя».

«Нужно поговорить».

«Почему ты не отвечаешь?!»

«Я все знаю. Знаю, что ты сейчас с ней».

Последнее сообщение заставило Стивена нахмуриться. Дело было не столько в непонятной осведомленности отправительницы этого сообщения, а в том, что́ это могло означать. А означать это могло вполне определенное преимущество – власть, которую она могла использовать против него. И тогда…

Он не встречался с Д. с тех пор, как обратил внимание на Элли, к тому же, – если быть откровенным до конца, – их отношения успели подвыдохнуться, потерять новизну и привлекательность. В последние недели две Д. буквально бомбардировала его эсэмэсками, но он не отвечал и не перезванивал. Несколько раз Стивен видел ее слоняющейся у входа в Ричмондскую подготовительную [4], но он, к счастью, был занят разговором с коллегами-преподавателями, и она не осмелилась подойти. А потом он ускользнул. Ее навязчивость уже давно стояла ему поперек горла: с ее стороны это было так глупо и так по-детски… Другое дело – Элли. Ну просто никакого сравнения! Просто великолепно, что возможность поехать с ней за город на уик-энд подвернулась именно сейчас. Уж он-то постарается извлечь из этой поездки максимум удовольствия.

Несколько мгновений Стивен смотрел на мерцающий экран телефона, пытаясь сформулировать в уме ответ. Несколько раз он даже начинал набирать какие-то слова, но они передавали слишком много или слишком мало, и Стивен стирал их, так и не закончив предложения. В конце концов он выбрал простой и надежный вариант, который как минимум мог помочь ему выиграть время.

«Здесь не принимает. Перезвоню, как только смогу».

Стивен нажал кнопку «Отправить» и спрятал телефон в нагрудный карман. Он не допустит, чтобы то, что происходит сейчас в Нью-Йорке, испортило ему долгожданные выходные. Что бы там ни происходило.

С приборной доски глядел на него журавлик – оригами, которое Элли сложила из бумажной квитанции.

Повернувшись на водительском месте, Стивен посмотрел на нее. Она спала, свернувшись клубком и по-прежнему пристегнутая зигзагом ремня безопасности. Ее волосы отливали разными оттенками жженого сахара, шоколада и светлого меда, пальцы были чуть согнуты, на выглядывающем из рукава запястье темнела маленькая татуировка, немного похожая на знак бесконечности. Сверху линии обеих петель были разорваны, и рисунок отдаленно напоминал стилизованную букву «в». Татуировка Стивену не нравилась – он вообще не одобрял, когда молодые девушки расписывали себя геометрическими узорами, китайскими иероглифами и странными символами. Но такова была современная мода, и он был вполне в состоянии представить, как другие парни целуют чернильный символ, поднимаясь все выше по обнаженной руке Элли. Но сейчас она принадлежит ему, и Стивен постарался отбросить все мысли о прошлых и будущих соперниках. Подняв руку, он отвел с лица Элли упавшую на него прядь, любуясь ее припухшими губами – чуть выпяченными, как у младенца, когда он сосет собственный палец.