Только ты и я

– Я беспокоилась. Где ты был? – Я произнесла эти слова тихим, напряженным шепотом, словно в моих расспросах было что-то унизительное.

– Только пожалуйста, Элли, не надо вести себя как…

– Как кто?

– Это тебе не идет, детка.

Прозвучавшая в его голосе холодность и обвиняющий тон заставили меня прекратить дальнейшие вопросы. Раньше он никогда не был жестоким. Равнодушным, отчужденным – да, но не жестоким. Но сейчас… Бежать мне было некуда, и я отступила внутрь себя. Я не стану устраивать сцену, подумала я. Только не здесь. Я совершила ошибку, когда повела себя как стерва. Я не хотела быть стервой, я ненавидела эту роль еще больше, чем он, но… Каким-то образом Стивен мне ее навязал, а потом обвинил в том, что я предъявляю ему какие-то претензии. Требования. Почему мужчины постоянно так поступают? Так или еще хуже… И почему мы им это позволяем?..

Не найдя ответа на этот вопрос, я уткнулась носом в бокал белого вина, пытаясь отыскать хоть капельку смысла в разноцветных пятнах, которыми пестрели холсты на стенах галереи.

Следующие сорок пять минут напомнили мне хорошо отрепетированную пьесу. Мы переходили от холста к холсту, вели ничего не значащие разговоры со знакомыми, обменивались глубокомысленными замечаниями и через регулярные промежутки времени возвращались к бару, чтобы подзаправиться. Точнее, заправлялся один Стивен, я же тянула и тянула один и тот же бокал, в котором оставалось еще больше половины.

Пока Стивен ждал пятую порцию виски, я случайно обернулась – и так крепко сжала свой бокал, что еще немного, и стекло могло бы лопнуть. Возле одной из скульптур стоял Коннор. Даже со спины я сразу узнала его растрепанные рыжеватые волосы, узнала его манеру потирать мысок ботинка о штанину. Я поняла, что пора смываться. Срочно!

Снова повернувшись к Стивену, я набрала в грудь побольше воздуха.

– Слушай, может, хватит? Мне кажется, ты поступаешь неразумно. – Я кивком показала на бокал, который протягивал ему бармен.

– Что? – отозвался Стивен, дыхнув на меня пара́ми виски.

Глядя поверх плеча Стивена, я видела, что Коннор перешел к другой скульптурной композиции, которая стояла слишком близко к бару. Еще немного, и не миновать взаимных представлений, вопросов, объяснений и прочего.

– Я думаю, мне пора.

– Слушай, сначала ты набросилась на меня из-за того, что я опоздал, а теперь, когда я наконец-то здесь, ты хочешь уйти? – Он нахмурился.

Мне очень не хотелось выглядеть самовлюбленной эгоисткой, но альтернатива была еще хуже. В конце концов, я всегда могу заставить Стивена меня простить.

– Если ты и дальше намерен говорить со мной в таком тоне…

Он только пожал плечами и, отвернувшись, занялся своим бокалом. Разговор был закончен, и я направилась в гардероб, а потом выскользнула на мокрую от дождя улицу, собираясь остановить такси.

На следующее утро я прочла в профильном интернет-издании статью о том, что отец Стивена был номинирован на престижную литературную премию. А спустя несколько часов – уже после дневных занятий – мне на телефон пришло сообщение с предложением мира. О статье я Стивену говорить не стала, но его реакция стала мне понятнее.

Несмотря на то что впоследствии Стивен много извинялся, надеясь заставить меня забыть об этом случае (роскошный обед в дорогом ресторане, огромный букет лилий и калл, и вся ночь, посвященная исключительно мне и моему удовольствию), я ничего не забыла. Я просто не могла забыть, не могла заглушить настойчивый тихий голос, который нашептывал мне в уши, что Стивен не так уж мне предан и что наши отношения в любом случае обречены. Да и Коннор не давал мне ни о чем забыть, задавая все новые и новые вопросы… Кончилось дело тем, что каждый раз, когда мы со Стивеном встречались, я сначала испытывала облегчение оттого, что мы все еще вместе, а потом начинала бояться, что это конкретное свидание может оказаться последним. И то же самое относилось к каждому звонку, к каждой эсэмэске, к каждой проведенной нами вместе минуте, так что перевести дух я смогла только вчера, когда «Лексус» Стивена со мной на борту наконец-то тронулся с места.

Тонко нарезанные ломтики сыра я раскладываю веером на деревянном блюде, пристраиваю в вазе кисти винограда. Чем-то они напоминают мне тех беззаботных, уверенных в себе леди, которые на излете столетия так любили позировать в шезлонгах. Ну вот, все готово… Комната выглядит как безупречная декорация для образцового романтического ужина при свечах, и я киваю сама себе и в последний раз оправляю на себе платье. Мое отражение, промелькнувшее в темном стекле окна, удовлетворенно улыбается, но за окнами – тьма.

15

18 декабря

Вот и наступили рождественские каникулы. Сегодняшний день мы проведем вместе, а в следующий раз увидимся только в будущем году.

Но ты вовсе не исчезнешь из моей жизни. На прошлой неделе я сфотографировала нас с тобой на телефон: ты лежишь рядом со мной и дремлешь. Снимок я распечатала на фотопринтере в аптеке, а оригинал стерла, чтобы на него никто случайно не наткнулся.