Только ты и я

– Учитывая, что сейчас уже почти одиннадцать, я подумал, что нам нужно как следует подкрепиться. Совместить завтрак и ланч.

– Не возражаю. А что ты готовишь?

– Оладьи и яичницу с беконом.

– Я думала, готовить завтраки во время нашего романтического путешествия – моя обязанность.

Обернувшись, он успел заметить у нее на лице самоуверенную ухмылку. Волосы Элли кое-как собрала на макушке, стянув резинкой, под левым глазом темнела размазавшаяся тушь, и Стивен подумал, что она была, наверное, единственной девушкой в мире, которая казалась ему привлекательной даже в таком виде. Сидя на высоком стуле, Элли подперла подбородок рукой. Очертания ее тела были почти полностью скрыты просторной мужской пижамой, которую он подарил ей на Рождество.

– На дворе две тысячи пятнадцатый, а не пятидесятые, – заметил он. – Разве ты не слышала о гендерном равноправии?

– Скажи это моей мамочке, – рассмеялась Элли.

Тут в их разговор вмешалась зафыркавшая кофемашина. Стивен нажал кнопку и вылил на сковородку очередную порцию жидкого теста, которое громко зашкворчало. Запахи свежего кофе и горячих оладий наполняли воздух обещанием прекрасного дня.

– Из-за тебя я чувствую себя виноватой. Дай я все-таки тебе помогу, – заявила Элли и, не дожидаясь ответа, соскочила со стула и энергично засновала по кухне. Она достала из буфета чашки и кленовый сироп, потом разыскала в одном из ящиков пачку бумажных салфеток. Глядя за тем, как она хлопочет, Стивен улыбнулся и поставил на стол тарелку со стопкой готовых оладий. Ему казалось – сейчас они похожи на детей, которые затеяли игру в «дом». Наклонившись, он поцеловал Элли в теплую макушку и, пока она разливала кофе, достал из духовки подрумяненный бекон. Достал – и сам себе удивился. Стивен никогда не считал себя склонным к домашним заботам, скорее наоборот. Скучную рутину семейной жизни он терпеть не мог, искренне считая, что создан для большего.

– А это что? – Снова сев на стул, Элли кивком показала на свою салфетку, под которой что-то лежало.

– Не знаю. – Стивен улыбнулся, и Элли достала из-под салфетки маленькую голубую коробочку. Удивление, любопытство и волнение промелькнули в ее глазах, пока она развязывала белую ленточку, которой была перевязана коробочка. В эти минуты Элли выглядела совсем юной, и Стивен, следивший за ее нетерпеливыми движениями и сосредоточенно сощуренными глазами, мог без труда представить себе маленькую девочку, какой она когда-то была, которая рождественским утром распаковывает найденные под елкой подарки.

– Какая прелесть, Стивен! – воскликнула Элли, доставая из коробочки серебряную цепочку с кулоном в виде сердечка. – Скорее помоги мне его надеть! – добавила она, протягивая ему украшение, и Стив надел цепочку ей на шею и застегнул крошечный замочек.

– Ты меня балуешь, правда! Спасибо! – Она поцеловала его в щеку (как всегда по утрам, ее благодарность слегка отдавала мятной зубной пастой) и несколько мгновений смотрела на него, зажав серебряное сердечко в кулаке.

Стивен почувствовал легкое стеснение в груди.

– Ну, давай скорее завтракать, а то все остынет, – сказал он преувеличенно-бодрым тоном и, сев за стол рядом с ней, вооружился вилкой и ножом. Наклонившись над тарелкой, Стивен аккуратно отделил ломтик яичницы, отрезал бекон, подцепил за уголок оладушек и наконец обмакнул все, что было на вилке, в сироп. Элли разрезала свою порцию на маленькие кусочки и не столько ела, сколько раскладывала их по тарелке. Интересно, подумалось ему, она всегда такая сдержанная или она ведет себя подобным образом только в его присутствии?

– Расскажи мне про твою маму, – попросила Элли, деликатно откусывая кусочек бекона.

Этот вопрос заставил Стивен, оторваться от яичницы, которую он тщательно резал ножом. Его отношения с женщинами еще никогда не становились настолько доверительными и требовавшими откровенности.

– Она очень приятная женщина и очень меня любит. Думаю, ты бы ей тоже понравилась. – И он утопил кусочек поджаренного теста в лужице сиропа на тарелке.