Только ты и я

Он еще раз окинул взглядом комнату, надеясь увидеть включенный освежитель воздуха, но все розетки были либо пусты, либо к ним были подключены светильники или бра. «Может быть, здесь?» – подумал Стивен, заглядывая в кадку с фикусом в поисках электронного ароматизатора или чего-то подобного. Пусто.

Выпрямившись, Стивен шагнул к камину, когда какое-то движение за окном заставило его резко остановиться. Нет, не за окном, а в окне. Отражение. Руки у него похолодели, а сердце сжалось и затрепетало. Там, в стекле, отражался он сам, но он был не один. Позади него стоял еще кто-то, и это была женщина с копной курчавых рыжих волос. Стройная, совсем молодая, одетая в легкую блузку – точь-в-точь такую, в какой она была в тот день на утесе.

– Что тебе от меня надо?! – заорал Стивен. – Уходи! Прочь! Пошла прочь!

Ее губы дрогнули, произнося какие-то слова, но звук их затих где-то между тройных рам, где она жила.

– Ну извини меня. Извини. Это ты хочешь от меня услышать? Я же тебе сказал, что между нами все кончено, так зачем тебе понадобилось меня хватать? Ты сама виновата. Я… я не хотел. Я не собирался тебя толкать, но какого черта ты вцепилась мне в рукав?!

Ее рука медленно приподнялась, протянулась к нему – совсем как тогда, восемь лет назад, за несколько секунд до того, как он со всех ног бросился к своей машине. Стивен вздрогнул всем телом и вдруг ощутил сзади на шее какое-то слабое дуновение, легкое движение воздуха. Он резко обернулся, но позади никого не было. Никто не стоял за его спиной, никто не собирался на него нападать. Когда же Стивен снова повернулся к окну, ее отражение уже исчезло. Она ушла.

Стивен порывисто шагнул вперед, вздымая руки над головой.

– Я не виноват! – выкрикнул он и, сжав руки в кулаки, обрушил их на оконные стекла. – Не виноват! Это была случайность. Я не хочу из-за этого умирать, понятно? И да, я сожалею. Сожалею! Это ты хочешь от меня услышать?!

Ответа не было, и Стивен повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую. В гостиной по-прежнему никого не было, но поселившаяся в груди тревога не улеглась, напротив, она стала сильнее, и он снова вздрогнул. Его мечущийся взгляд перебегал с предмета на предмет, не в силах ни на чем остановиться. Что́ еще он может увидеть, если будет смотреть слишком пристально? Ответ на этот вопрос Стивен даже не пытался отыскать. Запустив обе руки в волосы, он боролся с подкатившей к горлу паникой. В других обстоятельствах он давно бы обратился в бегство, но сейчас бежать ему было некуда.

65

Стивен

Элли, несомненно, хотела свести его с ума, и она почти добилась своего. В том, что это именно она, Стивен был совершенно уверен, потому что для его сугубо практического ума альтернатива означала бы крушение всего, во что он до сих пор верил и на что опирался.

Виски!

Он схватил почти пустую бутылку за горлышко и уставился на нее в безмолвном ужасе. Что, если Элли снова его отравила, подсыпав что-то в бурбон? Или даже во все бутылки? Поднеся горлышко к самому носу, Стивен принюхался, но не обнаружил ничего подозрительного. Виски как виски… На стекле тоже не было никаких следов порошка, а на дне не плавали в янтарной жидкости ошметки не до конца растворившейся таблетки.

Это, однако, его не успокоило, и, бросившись на кухню, Стивен склонился над раковиной и засунул себе в рот два пальца. Он раздражал корень языка до тех пор, пока содержимое его желудка не хлынуло наружу, смешиваясь с оставшейся в раковине кровью. Смыв рвоту струей воды из крана, Стивен перевел дух. Он привык во всем полагаться на себя, привык доверять собственным суждениям и выводам, но Элли каким-то образом сумела лишить его даже этого.

Эта мысль пробудила в нем утихший было гнев, который быстро превращался в неконтролируемую ярость. Волна жестокой энергии прокатилась по его телу, руки непроизвольно сжались в кулаки, так что побелели костяшки. Взгляд его упал на стоявшую возле раковины бутылку с джином. Бутылка была испачкана ее кровью, словно деревянный идол в племени дикарей, которому перед походом принесли в жертву животное или человека. Она была слишком похожа на символ, на знак объявленной войны, и хотя умом Стивен понимал, что Элли ничего такого не имела в виду – скорее всего, не имела, – он уже почти не контролировал себя. Его ярость вырвалась наружу, и одним быстрым и точным движением он схватил бутылку за горлышко и с размаху разбил о край раковины. Засохшая на осколках кровь, растворенная в джине, тонкими ручейками поползла к отверстию слива, а Стивен смотрел на них сквозь застилавшую глаза багровую пелену ненависти и представлял, как он столкнет Элли с лестницы и как она, ломая кости и ребра, будет катиться по ступенькам вниз, пока не свернет себе шею.