Только сияй

– Прежде чем скажешь что-нибудь ещё, – яростно перебила я, – подумай над тем, не придётся ли снова просить прощения?!

Шейн смолк с приоткрытом ртом. Взгляд безумный. Беззвучно усмехнулся:

– Думал… думал, ты особенная. А ты обычная дрянь.

И тишина. Напряжённая, болезненная. Шейн смотрел на меня, не отводя глаз. Разочарованно…

Но теперь сквозь слёзы усмехнулась я и тихо ответила:

– Мы ведь так похожи. Правда, Шейн?

Хлопнула за собой дверью ванной комнаты и на всех парах спустилась вниз. Гости приветливо встретили меня, но нервозное состояние заметила лишь Николь:

– Что с тобой, девочка?

– Где он? – рыскала взглядом по гостиной.

– Что – где? – Николь выглядела напуганной. – Шейн? Разве не с тобой наверху? Думала, вы там пожар тушите.

– Нет… – Мысли путались, в глазах плыло от слёз. – Пиджак. Где он?

Нашла. На спинке кресла. Залезла в карман, достала ключи от машины. Попрощалась с Николь и выскочила на улицу под дождь. Она не хотела меня отпускать, почти умоляла никуда не ехать в такую погоду, но сейчас ничто не способно меня остановить. Потом перед ней извинюсь и всё объясню.

Я должна уехать, пока Шейн не включил другую свою личность и не помчался вдогонку. Николь передаст ему, что машина приедет за ним утром. Всё равно мы должны были остаться с ночёвкой.

Прыгнула за руль и вдавила педаль в пол. В ту же секунду слёзы нашли выход из глаз. Я рыдала. Сотрясалась всем телом, всхлипывала… Мобильный разрывался. Схватила сумочку и выключила его к чёртовой матери.

Дождь лил стеной, но машин в городе было немного, и очень скоро я выскочила на автомагистраль. Душа болела, сердце ныло, слёзы и дождь были заодно – и то и другое лило беспощадно. Дворники не спасали. Носовые платки быстро превратились в кучу скомканных салфеток на соседнем сиденье.

Два часа. Через два часа я буду в Лос-Анджелесе, соберу свои вещи, найду мистера Тура и дам согласие на то, чтобы остаться в США. Попрошу переселить в другой отель и по возможности ограничить всяческое общение с кем бы то ни было из FB.

Да. Так бы всё и было, если бы не скользкая дорога, слёзы в глазах, нулевая видимость и красный внедорожник, внезапно подрезавший меня с соседней полосы.

Визг шин. Громкий удар. Меня дёрнуло вперёд, потом резко назад. Боль. Свист в ушах. Чёрные пятна перед глазами. Темнота. И тишина.

Глава 22

Тейт попала в аварию.

Не помню себя. Не помню, что делал. Не помню, как оказался в такси. Помню только белые больничные коридоры, запах чего-то стерильного и вонь медикаментов. Ненавижу эту вонь.

Себя ненавижу.

Сижу под дверью в реанимацию уже битый час. Никто не выходит, никто не заходит. Меня не пускают.

Несколько часов назад Кан позвонил и долго орал в трубку о том, что Тейт попала в аварию и сейчас находится в реанимации больницы Сан-Диего.

Больше я ничего не слышал. Всё. Пустота. Мозг отключился. С того момента и не помню ничего.

Люди в белых халатах суетятся, носятся туда-сюда. Привозят больных, пострадавших, кто-то регулярно плачет. А я смотрю сквозь них, сквозь стены, сквозь пол, сквозь жизнь и не вижу себя в ней без Тейт.

Я и ногтя её не стою. Она дрянь?.. Дьявол… кто же тогда я по сравнению с ней?..

Сука…

Вцепился руками в волосы.

Урод…

Кретин!

Тварь!

Медсестра протянула салфетки. Уставился сквозь неё, пока не указала на мои щёки. Я плачу. Не помню, когда в последний раз это делал. Лет десять назад.

Только слёзы ничем не помогут, потому что я тот, кто должен находиться в реанимации. Я, а не Тейт. Только не она. Боже… прошу, только не она…

– Ублюдок!!! – крик будто из-под воды.

Кто-то схватил меня за футболку Брайана, так что я чётко расслышал треск, вздёрнул на ноги и запустил кулаком в лицо. Я проехался по плиточному полу до самых дверей реанимации. Боль. Солёный вкус на губах. Мало.

Мало боли!

– Только не здесь! – раздался голос Кана, возникшего рядом с Калебом. – Я вас двоих покалечу, если будете устраивать разборки в больнице!!! – Взглянул на меня: – Шейн! Живо вставай на ноги и выкладывай, что произошло!

Я не сказал ни слова. Только смотрел на Калеба тяжёлым взглядом, в надежде, что тот опять сорвётся и размажет меня по полу.

– Калеб, ты не должен был ехать! – завёл старую песню Кан, нервничая и прохаживаясь по коридору. – И тебя не должно быть здесь, когда у больницы выстроится пресса. – Зазвонил мобильный, уже в сотый раз, и Кан отошёл в сторону.

– Сколько она там?! – ненавистно прорычал Калеб, сидя на длинной скамье напротив меня.

– Больше трёх часов, – сухо ответил я.

Я видел, с каким трудом он себя сдерживает, чтобы не размозжить мне череп. Но сдерживается… А я бы не сдержался, будь на его месте. Поэтому-то этот парень и лучше меня.

– Я бы убил тебя! – рявкнул Калеб. – Но Тейт мне этого не простит… Чтоб тебя, Шейн! Что произошло?! Почему она уехала?! Что ты ей сделал, кретин?!

Поднял на Калеба тяжёлый взгляд и некоторое время смотрел молча.

– Не сдержал обещания.

– Какого ещё обещания?!!

Я тихо вздохнул, прильнул спиной к холодной стене и опустил веки:

– Я обещал оставить её в покое.

Наконец из дверей реанимации показался доктор. Снял хирургическую маску с лица и тяжело вздохнул: