Только с ним

Даша покидает нашу палатку и через минуту мы остаемся наедине. На руках Глеба больше нет крови, футболка чужая, на ней тоже ничего нет. Он мимолетом замечает мою одежду, брошенную в углу и, схватив ее в кулак, швыряет наружу со словами:

– В городе купим тебе новое.

Я со всем соглашаюсь, тем более что ни за что не надела бы ту одежду еще раз. Сама бы выбросила, не сделай этого Глеб. Просто когда была в палатке одна, не хотелось выглядеть в лицах остальных истеричкой. А сейчас, когда за меня это сделал Глеб, стало плевать, что подумают другие.

– Мы вызывали скорую, чтобы его забрали. Он в сознании, живой, вроде как ничего серьезного. Теперь тебе ничего не угрожает.

Я чувствую необходимость что-то сказать. Как-то оправдаться, объяснить, что я не провоцировала. Глеб ведь даже не спросил, почему Дима сорвался. Может, он думает, что я дала повод? Как тогда с ним в клубе.

– Я… ничего не делала, – говорю тихо. – Мы пошли тебя искать, я сказала, что мы точно идем не туда, а потом он…

– Эй, ты чего? – Глеб придвигается и обнимает меня. – Ты ни в чем не виновата.

– Не стоило надевать тот купальник, – замечаю. – Я просто… не подумала и…

– Так, стоп! – Глеб обхватывает мои щеки ладонями и смотрит мне в глаза. – Купальник тут ни при чем, слышишь? Это не ты, не твои действия и не твои слова. Не ты его спровоцировала. Это наркотики и чувство личного превосходства. Увы, есть люди, которые думают, что им все может безнаказанно сойти с рук. И никто вокруг не виноват в этом. Дима перешагнул грань, а ты просто оказалась его жертвой.

Я чувствую, как на глаза снова наворачиваются слезы. Что бы Глеб не сказал, в моем характере винить себя за то, в чем не виновата. Я бесконечно прокручивала в голове свои слова и действия, поведение, чтобы отыскать причину, по которой Дима сорвался.

Глеб аккуратно проводит большим пальцем по моей щеке. Стирает выступившую слезу, а затем его взгляд натыкается на оставленный синяк. Я успела его заметить в камере смартфона. Взгляд Глеба темнеет, там появляется злой блеск, но он быстро берет себя в руки и просто целует его, едва ощутимо касается губами синяка.

– Хочешь искупаться? Все уже пошли отдыхать, можем хоть голышом поплавать, правда, не обещаю, что вода теплая, но могу гарантировать, что освежает.

Я быстро киваю и вслед за Глебом выхожу из палатки. На поляне никого нет, видимо, все разошлись по палаткам. Стол убран, вещи собраны, завтра с утра все отъезжают. Я жду, пока Глеб достанет из рюкзаков полотенца. Как только они оказываются у него в руках, он переплетает наши пальцы и ведет меня к реке.

У кромки воды я стаскиваю с себя футболку и ступаю в воду. Холодная, но это и к лучшему. Нужно освежить голову и отвлечься. О том, что делать завтра я подумаю, когда вернусь домой и столкнуть с реальностью, а сейчас хочется просто быть счастливой.

Глеб обнимает меня со спины. Ласково проводит руками по спине и талии, разворачивает к себе. Мы стоим в воде по пояс, стучим зубами, но упорно продолжаем заходить глубже. Когда я оказываюсь в воде по шею, Глеб подхватывает меня на руки так, что приходится обвить его талию ногами. Я охаю и ощущаю себя неловко. Это нормально, что сразу после попытки изнасилования я оказываюсь в объятиях мужчины?

– Глеб… – касаюсь его плеча, слегка толкая.

– Расслабься, мышка, тут так холодно, что я могу думать только о том, как быстро добегу до берега и схвачу полотенце.

Глава 39

Я впервые просыпаюсь в объятиях Глеба. Мы лежим, крепко прижатые друг к другу. Его рука покоится на моей талии, а дыхание смешно щекочет позвонки на спине. Я просыпаюсь первой и несколько минут буравлю взглядом стенку палатки. Стараюсь не шевелиться, чтобы не разбудить Глеба и насладиться его присутствием еще немного.

Мои шансы окончательно в нем не утонуть таяли на глазах с каждым нашим контактом. Сразу после нашей первой ночи я, конечно, запрещала себе думать о будущем между нами, но разве можно по щелчку пальцев этого не делать?

Я понимаю, что Глеб проснулся, когда он начинает настойчиво поглаживать мой живот.

– Я тебя разбудила?

– Слишком громко думаешь, – говорит рядом с ухом, а затем запечатляет поцелуй на моей шее.

Его стояк настойчиво упирается в мои ягодицы, ласки становятся откровеннее. Я прислушиваюсь к себе – никакого страха или отвращения. Мне приятно. Нравится, когда Глеб так меня трогает, когда ласкает пальцами, губами и языком, когда шепчет на ушко пошлости.

Глеб немного отстраняется, давая мне пространство для размышлений. Я переворачиваюсь на спину и натыкаюсь на его взгляд. Он молчаливо на меня смотрит, а мне внезапно становится душно. Пространство начинает давить, палатка кажется маленькой. Я начинаю метаться взглядом по лицу Глеба и натыкаюсь на его пристальный взгляд. Он у него меняется, словно сгущается и становится более опасным.

Мое согласие застревает в горле, когда Глеб наклоняется ко мне, чтобы поцеловать. Сердцебиение ускоряется, в животе скручивается тугой узел, а в груди внезапно не хватает воздуха. Я пытаюсь сделать вдох и не получается.