Только с дочерью

Она, как всегда, без умолку болтала, и вся ее болтовня была адресована мне. Она усадила меня рядом с собой и требовала, чтобы кто-нибудь переводил мне каждое ее слово. Любое ее высказывание начиналось с обращения «милочка», она расхваливала меня на все лады. Я такая хорошая. Всем нравлюсь. Все мной восторгаются. Такая труженица! Превосходная жена, мать и… сестра!

Растерявшись от такого потока комплиментов, я пошла на кухню, сомневаясь, хватит ли мне еды на такую ораву нежданных гостей. Все мое угощение состояло из остатков от рождественского ужина. Я постаралась подать их получше. Здесь были фаршированные курицей блинчики и лазанья, куски фруктового пирога, овощи, соусы, головка сыра и печенье.

Амех Бозорг распорядилась, чтобы все всё попробовали, поскольку эта чудная американская еда освящена руками ее сестры.

Поздно вечером, когда некоторые гости уже ушли, в дверях появились ага и ханум Хакимы. Как «человек в тюрбане», ага Хаким привычно завладел разговором, обратив его к религии.

– Давайте побеседуем о Рождестве, – сказал он и стал читать из Корана:

«И вспомни в писании Мариам. Вот она удалилась от своей семьи в место восточное.

И устроила себе пред ними завесу. Мы отправили к ней Нашего духа, и принял он пред ней обличье совершенного человека.

Она сказала: «Я ищу защиты от тебя у Милосердного, если ты богобоязнен».

Он сказал: «Я только посланник Господа Бога твоего, чтобы даровать тебе мальчика чистого».

Она сказала: «Как может быть у меня мальчик? Меня не касался человек, и не была я распутницей».

Он сказал: «Так сказал твой Господь: «Это для Меня – легко. И сделаем Мы его знамением для людей и Нашим милосердием». Дело это решено».

И понесла она его и удалилась с ним в далекое место.

И привели ее муки к стволу пальмы. Сказала она: «О, если бы я умерла раньше этого и была забытою, забвенною!»

И воззвал он к ней из-под нее: «Не печалься: Господь твой сделал под тобой ручей.

И потряси над собой ствол пальмы, она уронит к тебе свежие, спелые плоды.

Ешь и пей и прохлади глаза! А если ты увидишь кого из людей, то скажи: "Я дала Милостивому обет поста и не буду говорить сегодня с человеком"».

Она пришла с ним к своему народу, неся его. Они сказали: «О Мариам, ты совершила дело неслыханное!

О сестра Хардна, не был отец твой дурным человеком, и мать твоя не была распутницей».

А она указала на него. Они сказали: «Как мы можем говорить с тем, кто ребенок в колыбели?»

Он сказал: «Я – раб Аллаха, Он дал мне писание и сделал меня пророком.

И сделал меня благословенным, где бы я ни был, и заповедал мне молитву и милостыню, пока я живу, и благость к моей родительнице и не сделал меня тираном, несчастным.

И мир мне в тот день, как я родился, и в день, что умру, и в день, когда буду воскрешен живым!»

Это – Иса, сын Мариам, по слову истины, в котором они сомневаются.

Не подобает Аллаху брать Себе детей, хвала Ему! Он решит какое-нибудь дело, то лишь скажет ему: «Будь!» – и оно бывает».

Из Корана явствовало, что, несмотря на чудесное зачатие и великие пророчества, Иисус не был сыном Божиим. Я, разумеется, думала иначе, но попридержала язык.

Махмуди был в прекрасном настроении оттого, что наш дом стал центром притяжения во время праздников. Поэтому я, не спросив у него разрешения, пригласила близких друзей на Новый год. Неожиданно для меня Махмуди разозлился.

– Чтобы не было никакой выпивки! – распорядился он.

– Откуда же я ее возьму?

– Они могут принести с собой.

– Я предупрежу, чтобы не приносили. Никакого алкоголя в моем доме не будет. Это слишком рискованно.

На этот счет Махмуди успокоился, но у него возникли другие возражения.

– И чтобы не было танцев и поцелуев. Не вздумай начать со всеми целоваться и приговаривать: «С Новым годом».

– Я и не собираюсь. Просто хочу побыть вместе с друзьями.

Махмуди что-то проворчал – впрочем, он понимал, что отменять приглашение слишком поздно. Он принимал больных до самого вечера и все еще был занят, когда съехались гости: Элис и Шамси с мужьями, Зари и Фереште. Мы не садились за стол больше часа, только потягивали чай и закусывали фруктами. Раздался звонок – к телефону попросили доктора Наджафи, мужа Шамси. Его вызывали на срочную операцию, но он отказался.

– Передайте, пусть найдут кого-нибудь другого, – сказал он, не желая покидать наше общество.

Махмуди наконец вышел из своего кабинета.

– Звонили из больницы, – объявил он. – Срочный вызов. Я должен ехать.

Такое поведение Махмуди вызвало всеобщее недоумение. Он мог, так же как и доктор Наджафи, предложить вместо себя кого-то из коллег.

Через несколько минут к парадному подкатила карета «Скорой помощи», мигая сигнальной лампой. Это был самый быстрый способ доставить врача в больницу, а в данном случае еще и подтверждение неотложности вызова.

Мы приступили к новогоднему ужину без Махмуди. Когда он вернулся – около половины одиннадцатого, – мы еще не встали из-за стола.

– Присоединяйся к нам, – сказала я.

Но в этот момент зазвонил телефон, и Махмуди снял трубку.

– Это пациентка, – сообщил он. – У нее боли в позвоночнике, она едет ко мне прямо сейчас.