Только одна пуля

О б в и н и т е л ь (обращаясь к председателю). Прошу высокий суд слова этой паскуды в протокол не заносить, ибо данные высказывания являются насквозь милитаристскими и могут быть использованы последующими политическими деятелями, что крайне нежелательно для истории будущего.

П о м о щ н и к  с у д ь и. Суд удаляется на совещание.

П р е д с е д а т е л ь (зачитывает приговор). Именем высшей справедливости Визендорфский военный трибунал, учрежденный постановлением студента второго курса исторического факультета Ивана Сухарева, заслушав дело по обвинению в убийстве его лучшего фронтового друга старшего лейтенанта Владимира Коркина, а также рассмотрев вышеозначенные дела на убийц (поименный список прилагается) и учитывая при этом степень виновности и уровень ответственности каждого, выносит свой решительный приговор:

Рядовой Отто Шумахер, 1928 года рождения, приговаривается к шести годам покаяния в лагерях военнопленных на северных территориях страны-победительницы, после чего ему разрешается отбыть на родину и приступить к строительству мирной жизни.

Обер-лейтенант Вольфганг Рисс приговаривается к пуле калибра 7,62 миллиметра, выпущенной из русского автомата (данный приговор выносится посмертно после приведения его в исполнение неизвестным солдатом).

Прочие убийцы по делу приговариваются к тем последствиям, на которые были обречены в результате войны, как-то: пленение, смерть на поле брани, проверка в специальных лагерях и другие меры пресечения.

Фельдмаршал Кейтель, как и его дружки по скамье подсудимых, за преступления против человечности, что в конечном итоге привело к смерти старшего лейтенанта Коркина и миллионов других людей, приговаривается к смертной казни через повешение. Тело его сжечь и прах развеять тайно, чтобы никто из живущих не знал, где находятся эти мерзкие останки.

Преступник номер один Адольф Гитлер за те же преступления, а также за развязывание агрессивной войны, а также за расовые преступления, а также прочее и прочее приговаривается (посмертно) к крысиному яду и двум канистрам бензина, потребным для сожжения данного тела. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. На этом деятельность Визендорфского трибунала временно приостанавливается вплоть до возникновения новых обстоятельств по данному делу.

Исполнено в Визендорфе и вдали от него на трех языках в трех идентичных экземплярах. 10 декабря 1948 года.

Спасибо за внимание!

Председатель суда, помощник судьи, обвинитель, защитники, за обвиняемых, за свидетелей, секретарь суда, голос из зала — за всех Сухарев И. Д.

13

Скользим по орбите памяти, виток за витком. У каждого своя звезда, своя орбита, но время от времени совершается непредвиденная стыковка. Тогда рождается вспышка памяти, выхватывающая из темноты забвения лицо или жест, освещающая слово… Наверное, я зря рассказал вам о том давнем процессе, бесследно отзвучавшем на подмостках истории. А письмо вообще не дошло — и прекрасно.

Вижу вашу улыбку — поделом мне за это. Но вправе ли мы отрекаться от собственного прошлого? Что вы сказали? Не слышу. Как жаль, что я ушел от вас, не договорив.

Если два тела расходятся после расстыковки в противоположные стороны со скоростью звука, им никогда не докричаться друг до друга. Ибо в этом случае голос остается на месте — он безмолвен. Только наша память способна нас соединить.

О чем это я? Прошлое умрет с нами, если мы не вручим его будущему. Руки, в которые мы передаем свой памятный свисток, должны быть добрыми и чистыми.

Спасибо вам, Рита, за то, что вы уже сказали мне и что еще скажете. С вашей помощью из захолустья памяти я выбрался на ее центральный проспект, ведущий прямо к Вечному огню. Мы встретились почти случайно, но, в сущности, неизбежно, как те протоколы, которые я привез, не ведая о том, кому их везу. И снова я утвердился: наше будущее зависит от нашей верности прошлому.

Всегда ли мы бережливы к нему? Обращаемся с ним по собственной прихоти: приукрашиваем, очерняем, в зависимости от директив настроения. Можем приспособить его на потребу дня — к чему этот сиюминутный компот? В мире меняется все, что есть, кроме того, что уже было. Прошлое неподвластно.

Прожитые годы перемешаны в памяти, как карты в колоде. Что вам угодно? Шестерка треф: дальняя дорога и казенный разговор.

Дорога отдана нам для размышления и (добавочно) для преодоления пространства. Казенный разговор будет по телефону, едва я приземлюсь.

Правильно ли я прорастал из самого себя? Побеги сами стали корнями. Но все ли в рост пошло? Не случилось ли по дороге вредной селекции — не тот черенок привили? Заботился больше о корневой системе, нежели о плодах, все думал: успею, плоды созреют сами.

Итак!

Как пишется: про него можно сказать — он рано остался сиротой и потому был лишен предрассудков собственного происхождения. Ничто не тормозило его чистую ищущую душу. А тут война. Так давайте же и спишем на войну все, что нам сейчас не по душе, составим ну хотя бы иной вариант письма, более приемлемый для истории наших отношений.