Только одна ночь. Ошибка прокурора (СИ)

— Ни о чем не беспокойся, Ларочка. Ребенка мы спасем. Я всех сейчас раком поставлю.

Глава 30

Вот уже второй час, как я сижу в приемном покое. Там, где-то в палате интенсивной терапии, спасают моего ребенка и мою семью заодно.

Что нас с Ларой соединяет сейчас? Только малыш. Не будет его, она развернется и уйдет. Встретит кого-нибудь помоложе. Пусть без званий и чина. Обычного нормального мужика, который будет ее любить, и в которого влюбится она сама.

А я? Мне как дальше жить? Сердце бьется в груди, как ненормальное. На работе завал. Разгребать надо. И совещание назначено… чтоб ему.

Но я Ларин голос испуганный услышал, моментально сорвался с места. А на хера мне все остальное, если ее рядом не будет? К чему все эти невъебенные достижения, если мир рухнет?

Дверь приемного покоя хлопает как выстрел. А у меня все внутри замирает от неприятных предчувствий.

— Ну что? — подрываюсь с места к Вите Торганову. Рядом с ним маячит строгая блондинка в очечках. Медсестра, наверное.

— Да все нормально, Феликс, — кладет мне руку на плечо Торганов. — Вовремя хватились. Сейчас прокапаемся, и может, в конце недели домой выпишем… Хмм… — поправляется она и кивает на блонду. — Тут как Татьяна Александровна решит…

Это врач? Правда? Толку с нее! Хорошо, Витя рядом. Местные говорят, акушер от бога.

— Знакомьтесь, — представляет мне свою спутницу. — Татьяна Александровна — завотделением патологии беременных. А Феликса нашего Сарычева представлять не надо. Его в городе каждая собака знает…

— Так жена их ворует у пенсионерок, — усмехаюсь криво.

— Наведите порядок, пожалуйста, — вздыхает врачица. — Житья нет от этих глупых блогеров. То врачей грязью поливают, то пациенток. И главное, кто-то свой посты катает. Слишком хорошо знает нашу кухню…

— Всех найдем и накажем за клевету, — киваю я сурово. — С Ларой и с ребенком что? — интересуюсь как на допросе.

— Виктор Петрович все сказал. Удалось остановить процесс на ранней стадии. Теперь все под контролем…

— Спасибо вам, — выдыхаю с облегчением. — А можно к ней?

Кажется, не увижу сейчас Лару, с ума сойду. Мне обнять ее нужно. Руку на живот положить. Лично убедиться…

— Да, конечно, — улыбается мне Татьяна. — На второй этаж поднимайтесь. Девятая палата.

— Люкс? — уточняю на всякий случай.

— Ну, естественно! — закатывает глаза к потолку Торганов. — У нас все богатые и знаменитые в люксах лежат. Только моя жена в общей палате…

— Вить, ну кто ж тогда знал! — всплескивает руками Татьяна. — Вот не уехал бы…

— Если бы да кабы, — отмахивается тот.

— Возвращайся, а? — просит она Тора. — Без тебя тут завал. Сам знаешь…

— По ходу, придется, — морщится Тор. — Ты же понимаешь, в чем причина? У нас кто-то переработался. После девяти анализы отказался принять… Совсем охренели, беременных женщин по жаре гонять…

— Тебя на них нет, — вздыхает Татьяна и смотрит виновато. — Ты же понимаешь… — оправдывается поспешно, но я уже не слушаю. Гоню на второй этаж на всех скоростях. И только у белых дверей выдыхаю.

Считаю до тридцати, стараясь выровнять дыхание. Осторожно приоткрываю дверь и слышу сзади недовольный голос.

— Вы к кому?

«Прокурорская проверка!» — так и хочется выпалить на автомате. Но нет, сейчас так шутить нельзя.

— К Сарычевой. Татьяна Александровна разрешила, — бросаю на автомате.

Строгая медсестра в чепце и в очках оглядывает придирчиво мой мундир. Роняет любопытный взгляд на погоны и цедит с недовольной миной.

— Ладно. Проходите.

Заслуженный вахтер России, блин!

— Благодарю, — роняю коротко и, только открыв дверь, догоняю. Я же Лару по своей фамилии назвал.

Сарычева Лариса Дмитриевна… Красиво звучит.

— Ты как? — в два шага оказываюсь рядом с женой. Придвигаю стул. Сажусь поближе.

— Все хорошо, — улыбается она печально. — Виктор Петрович всю больницу на уши поднял. Все врачи сбежались. Консилиум был. Две капельницы уже прокапали. Вроде опасность миновала. Но вставать пока нельзя.

— А тебе куда-то срочно надо? — приподнимаю бровь. — Давай на кровати отвезу. Колеса тут есть? — демонстративно осматриваю белые ножки и такие же колеса.

Лара хихикает, а я осторожно беру ее руку в свои. Целую каждый пальчик и схожу с ума от обладания этой женщиной.

Все хорошо! Она моя. Никому не отдам. А то ишь, генералы тут разъездились. Чужих жен похищают…

— Я хотела тебе сказать, — деловито тараторит Лара. — Я, кажется, поняла, кто стоит за Канарейкой и Шансоньеткой… Это Света… Светлана Павловна, то есть…

— Умничка моя, Ларочка, — прикасаюсь губами ко лбу. — Догадливый котенок…

— Я серьезно, Феликс, — хмурит бровки жена.

— Хорошо, товарищ генерал, — шутливо беру под козырек. — Разберусь и доложу. Работаем.

И Лара смеется. Вглядываюсь в радостное личико, и на душе становится легче. Только от одной Лариной улыбки тугая пружина внутри ослабляется. И я выдыхаю.

Пронесло, слава тебе, господи!