Только одна ночь. Ошибка прокурора (СИ)

— Что хочу? — капризно переспрашивает она. — Помидорок южных, персиков и арбуз. Привези, милый. Ты когда будешь?

— То есть по-хорошему мы не договоримся, — выдыхаю в тихой ярости.

— У нас и так все хорошо, родненький. Вот ребенка ждем, — изголяется Лида.

— Какой срок, кстати, — интересуюсь лениво.

— Пять недель, — заявляет бывшая, как о главном достижении в жизни.

— Тогда все твои хотелки явно не ко мне, — снова вытираю платком лоб. И снова мне Лара мерещится. Будто наяву вижу. Аж член в штанах приподнимает голову.

С ума я схожу, что ли?

— Ну почему же, Феликс, — мурлычет в трубку Лида. — По закону ты мой муж. И на развод нужно мое личное согласие.

— Я в курсе, дорогая. На что ты надеешься? На алименты? — роняю резко. — Ладно, я готов их тебе платить, — соглашаюсь устало. — Только прими моего адвоката и подпиши нужные бумаги. Я с тобой жить все равно не собираюсь.

— А если я сделаю аборт, ты вернешься? — бросает она порывисто.

А у меня в глазах темнеет от ужаса. С каким чудовищем я жил все эти годы? И снова на ум приходит Лара.

У нее явно не было такого ресурса, как у Лидии Николаевны. Простая семья. Без особых денег и связей. И то девочка моя оставила ребенка. Любит его и ждет.

А эта… Слов нет.

— Ладно, я приеду к тебе. Обсудим условия, — вздыхаю тяжко. А сам думаю, что бы наплести Ларе? Не надо ей знать о моей предстоящей встрече с Лидой. А то изведется вся.

Меньше знаешь, крепче спишь!

Глава 27

— Глеб! Солнышко! Что случилось? — вихрем врывается во двор брюнетка в короткой юбке и на высоченных каблуках.

Наплевав на раненое плечо, лезет целоваться к оторопевшему Наумову.

А потом переводит негодующий взгляд на нас.

Кирилл как больной котенок жмется к моим ногам. Обнимаю худенькие мальчишеские плечи и пытаюсь увести ребенка в дом. Мое дело — сторона, а вот Алиса настроена решительно.

С гордо поднятой головой выступает вперед.

— Привет, Самсонова! — усмехается ехидно. — Ты тут каким боком?

— Сарычева? — охает та. — Ты почему здесь?

— Я — на законных основаниях, — отрезает Алиса и переводит гневный взгляд на дядюшку. — Ну ты даешь, Глеб Альбертыч! Сколько ж у тебя баб?!

— Алиса… Я бы попросил… — закашливается Наумов.

— Бесполезно, ты же понимаешь, — отмахивается та. — Я тебя люблю… Ты ж знаешь.

— Я тебя тоже. Но хватит, — злится Наумов.

— Вы вообще кто? — уничижительно оглядывает нас незваная гостья.

— И не спрашивай! — нахально заявляет Алиса. — Гарем тут. Вот еще одного ребенка ждем. Старший вот он, еще один где-то бегает. У него тоже в документах Глеб Альбертыч наш значится.

Опускаю голову, стараясь скрыть улыбку. Второй ребенок, которой по дому носится. Это мой Чапа, наверное. Смешно и одновременно не до смеха. На душе становится гадко от этих разборок. Как взрослый и умный мужик мог их допустить? Да еще при маленьком сыне?

— Алиса, прекрати молоть чушь, — рявкает Наумов, не в силах остановить племянницу. Видно, что ему неприятно. Но он сам виноват. Зачем вызвал эту девицу?

— Глеб, любимый, а что происходит? — хлопает глазами, полными слез, глупая девица.

— Мне бы тоже хотелось узнать, — раздается от калитки мелодичный женский голос. И во двор входит симпатичная блондинка с роскошной косой. Фигуристая и очень печальная.

— Мамочка! — кидается к ней Кирюха.

«Наумов, ты совсем больной? Зачем жене и любовнице сообщил. Решил проверить, кто больше любит?» — безотчетно таращусь на застывшую посреди двора троицу.

Сердце ухает как ненормальное. Надо уходить отсюда. Меня эти разборки точно не касаются. И ребенку вредно.

— А вот и старшая жена подъехала, — продолжает глумиться Алиса. — Все. Ты попала, Самсонова. Сейчас тебе все патлы выдерут, глаза выцарапают и лещей навешают, — провозглашает она весь список

— Кирюш, пойдем к речке сходим, — предлагаю робко.

— А вы? — вскидывается его мама и смотрит на меня подозрительно.

— Лара. Жена Феликса, — улыбаюсь ей.

— Ну, наконец-то ему хорошая девчонка досталась. А я — Наталья, — обнимает меня и отрезает грустно. — Бывшая жена Глеба.

— Наташ, погоди! — оторопело тянет тот. — Ничего ж не было!

— Как это не было?! — возмущается Самсонова. — Глеб, ты же обещал развестись…

— Пойдем, Кирюш, — увожу ребенка с собой. Оглядываюсь на Алиску, оставшуюся наблюдать за разборками.

И еще раз повторяю мысленно: «Мне там точно делать нечего».

— А если папа и мама разведутся, — всхлипывает ребенок. — Это из-за меня. Я калитку открыл, а там эта тетя приехала.

— Ты ни в чем не виноват, — обнимаю его за плечи. — Будут твои родители жить вместе или нет, ты все равно останешься их сыном. Они так же будут любить тебя…

А сама задумываюсь. Так же? Будут ли? Мой родной отец после развода с матерью счастливо воспитывает чужих детей, а ему на смену пришел отчим со своими порядками.

Пост сдал, пост принял. Противно.

Вот как можно предать жену и ребенка? Кто-то есть ближе кроме них? Инна эта? Не понимаю!

Ежусь, будто от холода. Теплый день, а меня знобит от нервов.

— Вон, гляди, еще ребята! — улыбаюсь через силу, киваю на мальчишек, играющих в футбол на небольшом пляжике. — Иди к ним…