Только одна ночь. Ошибка прокурора (СИ)

И я запоздало спохватываюсь. От двусмысленной фразы мгновенно бросает в жар, а ноги становятся ватными.

«Думай, прежде чем говорить, — в который раз прошу себя. — Опять глупость сморозила на потеху Сарычеву. А он как коршун, все подмечает!»

— Тогда быстро моем это мелкого придурка. Ты переодеваешься, а я накрываю на стол. Договорились? — решает Феликс.

— Ага, — шепчу еле слышно. Опускаю Фиксика в раковину, похожую на большую ладью, и нерешительно смотрю на выставленные на мраморной полке флакончики и баночки. У меня их раз в десять меньше.

— Давай я его намылю, — выступает вперед Феликс. Надавливает на носик красивого фарфорового флакона. — Это жидкое мыло, — объясняет мне. — Рядом — гель для бритья. Но Чапе он пока без надобности…

— Не называй его Чапой, пожалуйста, — прошу, повторяя каждое движение за Феликсом. Набираю в ладошку мыло, мою собаку.

А бедный мой йорк, прижав уши, сидит в раковине и скулит тихонечко.

— Не бойся, Фиксик, — прошу, гладя по мокрой шерстке. Собака поднимает на меня темные глаза, похожие на вишни. Вздыхает жалобно.

— Чапа, не дрейфь, все хорошо, — трет по мохнатому хребту Феликс. И я его прибить готова за дурацкую самодеятельность. Собака моя. Пусть не примазывается.

— Чем бы его вытереть? — оглядываюсь по сторонам. Надо было, конечно, заранее обо всем подумать. Но Феликс мне не оставил выбора.

— Вот, давай сюда! — стягивает он с крючка белоснежное махровое полотенце.

— Ой, ты что? Оно не подходит! — мотаю головой. В моем мире собаку точно вытирают чем-то попроще.

— А что не так? — изумленно смотрит на меня Феликс. — Я им пользовался пару раз. Надеюсь, мои тараканы к Чапе не перебегут и на здоровье нашего йорка это никак не отразится.

И не смотря на мои возражения, заворачивает собаку в новое полотенце.

— Будет Чапино, — поясняет без тени смущения.

«Ладно», — пожимаю плечами. И заметив жадный взгляд Сарычева, вспоминаю о мокром платье. Стою тут, свечу бельем!

— Иди ко мне, Фиксик, — забираю собаку из рук обалдевшего Феликса. — Я его пока вытру, — объясняю поспешно.

— А-а, да-а, — будто очнувшись, хрипло тянет Сарычев. Быстро выходит из ванной, давая мне несколько минут передышки.

И возвращается с моей сумкой. Ставит ее на маленький велюровый пуфик, деловито забирает у меня собаку.

— Пойдем, Чапенция, Лара пока переоденется, — и выходит за дверь.

— Чапа мне не нравится! — кричу вдогонку.

— А он тебя любит, — пожимает плечами Сарычев и добавляет, ухмыляясь. — Не говори так, у собаки будет психологическая травма.

Невозможный человек! Просто невозможный!

Быстро переодеваюсь в домашнюю майку, легинсы. Плетусь на кухню.

А там уже Феликс кормит мою собаку сырым мелко нарезанным мясом и объясняет законы жизни в этом доме.

— Ему же нельзя, — ойкаю в ужасе. — Я даю корм. Мы с собой взяли…

— Можно все, я узнавал. У меня дружбан — сабаковод хренов, — усмехается Сарычев, выкладывая на раскаленную сковороду широкие ломти мяса. — Чапе я куриную грудку мелко нарезал, а нам с тобой по отбивной и салат. Годится? — улыбается мне самой харизматичной из своих улыбок.

— Да, хорошо, — киваю я, бросаясь к тарелке с вымытыми помидорами и огурцами. Хватаю лежащий рядом нож. — Я сейчас салат сделаю. А досточка где? — кручу головой по сторонам.

— Сядь, посиди, — технично забирает у меня нож и овощи. — Ты устала…

— А ты — нет? — поднимаю на него глаза.

— А что я? — морщит нос Сарычев. — Тяжелее ручки сегодня ничего не поднимал. Сидел за столом, умничал и чай пил.

— Хорошие должностные обязанности, — подкалываю я машинально.

— Вот именно, — поднимает вверх указательный палец Сарычев. И снова предлагает. — Отдохни, девочка. Я сам все приготовлю. Я привычный.

— А я…

— А ты расскажи мне что-нибудь, — просит Феликс, нарезая помидоры тонкими дольками.

— Что рассказать? — усевшись на мягкий диванчик, шепчу нерешительно. Тотчас же ко мне запрыгивает Фиксик.

— Так, Чапа, мы с тобой, кажется, договаривались, — сердито смотрит на него Феликс.

— Он же чистый, пусть посидит, — глажу запрыгнувшего мне на колени йорка. — Только не называй его, пожалуйста, Чапой. Мне не нравится, — прошу, а на глаза снова наворачиваются слезы.

— Фикс — тоже не вариант, Ларочка, — режет огурцы ровными брусочками Сарычев. — Фикса — это золотая коронка по фене. Нехорошо…

— Тогда как? — вздыхаю я.

— Чапа, — передергивает плечом Феликс. Лихо переворачивает мясо, посыпает чесноком и закрывает сковородку крышкой. — Гриль надо нам забабахать, — вздыхает он. — На веранде поставим.

— Но мне не нравится Чапа, — пропускаю размышления Феликса мимо ушей.

— Давайте проголосуем, — предлагает наглец, усаживаясь рядом со мной на диван. — Кто против?

И я, как дура, поднимаю руку.

— Кто за? — интересуется Феликс. Голосует сам и поднимает собачью лапу. — Один голос против двух, — заявляет торжественно.

— Я против, Феликс, — упираюсь в нахальное лицо рассерженным взглядом.