– Если бы ты знала, как много у тебя власти, ты была бы смелее, – в итоге добавляет она.
Временами, когда люди произносят вслух то, о чем ты мечтаешь, эта вещь обретает плоть. Ты можешь видеть ее, а значит, ты уверена, что можешь получить ее, если все сделаешь правильно.
Похожее чувство пронзает меня, когда я слышу слова Аши о смелости. Это то, чего я хочу.
Но через мгновение образ тает. Мелоди, ее любовная история с разрушением и развод со святостью, мои родители и их полный отказ от нее… я всю свою жизнь подкармливала трусость, надеясь, что она защитит меня от всего недоброго. Теперь она стала частью меня. Я не знаю, как избавиться от этого зверя.
– Не в моих интересах помогать тебе сохранить работу, – говорю я, перемещая вес тела на каблуки, внезапно почувствовав навалившуюся усталость и смирение. – Но я обещаю сделать все возможное, чтобы тебя не уволили под надуманным предлогом. Если тебя выкинут отсюда, это будет только твоя вина, а не моя и не мистера Дейда.
– Это ты сейчас так говоришь…
– …и завтра скажу то же самое. – Я поворачиваюсь и открываю дверь. – Доброй ночи, Аша. Иди домой и выспись хорошенько.
– Я не устала.
– Тогда иди в парк и отрывай там крылья бабочкам, – иронично усмехаюсь я. – Тебе это должно понравиться.
Она улыбается в ответ и качает головой:
– Бабочки слишком слабые.
– Тогда постреляй в койотов или еще что-нибудь, – предлагаю я. – Но твой рабочий день закончен. Нам всем нужен отдых, и, если я собираюсь стать диктатором, я буду великодушным диктатором.
Я выхожу из ее кабинета, и вслед мне летит ее мягкий, довольный смех. На секунду во мне просыпается дух товарищества, и я забываю, что она – воплощение зла.
Но утром она непременно напомнит мне об этом.
Входя в лифт, я вспоминаю ее слова.
Тут она сильно ошибается. Роберт заставляет меня понять, что такое власть. Когда мы занимаемся любовью, я всегда чувствую себя защищенной, частенько потрясенной, но неизменно ощущаю свою власть над ним. Это афродизиак, на который быстро подсаживаешься.
Пока лифт опускается на парковку, я понимаю, что в ее словах есть смысл. Но я ведь учусь…
…и довольно быстро.
Глава 4
Уже начало двенадцатого. Я собираюсь ложиться спать, когда приходит сообщение.
Видеоконференция?
Последний раз, когда у меня была видеоконференция с Робертом, которого в тот момент я знала как мистера Дейда, все закончилось тем, что я осталась голой и ласкала сама себя… это уже вошло у нас в привычку, не видеоразговоры, а остальное.
Но завтра я должна доказать на встрече свою состоятельность. Я не могу позволить ему баламутить себя нынче ночью.
И я пишу:
«Я не могу».
Только три слова, без объяснений. Какие тут могут быть объяснения, он и сам знает, что значит для меня завтрашний день.
Он присылает ответ:
«Ты можешь. Сегодня все будет невинно».
Я сомневаюсь
Конечно же я могу сказать «нет». Но только не ему.
Я включаю компьютер и через мгновение вижу его на своем экране, в кресле в спальне. Так далеко и так близко.
– Роберт, я не могу…
– Завтра ты и твоя команда придете в мой зал заседаний совета директоров, – говорит он чуть ли не по-отечески.
Я улыбаюсь.
– Такое не забудешь. – Но тут вся тяжесть ответственности наваливается на меня, и я опускаю голову. – Я должна напомнить им всем о своих способностях, – шепчу я, крутя пальцы, как нервный малыш. – Они должны вспомнить, что я отличный специалист. Иначе…
– Ты будешь стоять передо мной, перед советом директоров и перед своей командой, – мягко перебивает он меня. – И будешь излагать рекомендации по выводу моей компании на публичную арену. Ты поразишь нас. Покажешь всем присутствующим всю свою страсть и агрессию, которые проявляешь в моих объятиях.
– Это не одно и то же.
– Разница не столь велика, как тебе кажется. Каждый раз, оказываясь в моих руках, в моей кровати, ты возбуждаешься, принимая мой вызов и мою страсть. Ты можешь делать это разными способами и в разных обстоятельствах. Ты покажешь им всем, что ты достойна.
Я начинаю хихикать.
– Как именно я должна это сделать? – Я прикасаюсь пальцами к экрану компьютера, трогаю изображение его рук там, где даже отсюда виднеются маленькие царапины, которые я оставила на нем прошлой ночью. – Пустить им кровь?
Его улыбка становится шире, и он откидывается в антикварном кресле.
– Хочется надеяться, что свою неистовую страсть ты прибережешь для меня.