Только один человек

Хозяин обрадовался приходу гостя, но, видимо, он очень устал за день, копаясь в неясностях своего туманного периода, потому что, прослушав из уст Вано историю Уашпта, в ответ на его просьбу дать ему соответствующий текст для более подробного ознакомления, сказал: для чего, мол, тебе текст, когда там сказано именно только то, что тебе уже известно, и ничего больше; причем, он, кажется, принял Уашпта за женщину, — или, может, просто что-то недослышал, — потому что под конец добавил, что-де в достославном Древнем Египте подобного рода служительниц похоти было более чем достаточно. Покончив с этим, он заговорил по-человечески и все норовил перевести речь на авторов современного американского рассказа, прочитав, должно быть, только-только какой-нибудь сборник. А Вано все продолжал вертеться вокруг Уашпта. Желаемого ни один из них так и не достиг, и они ненадолго примолкли. Потом хозяин принес домашнюю наливку и, ставя на стол вазочку с миндалем, спросил:

— Как чувствует себя Джигахатун?

— Хорошо. Но как это все-таки было в Древнем Египте...

— Что именно как было...

— Ну, скажем...— призадумался Вано, но ему помешали:

— А как ребятишки?

— Хорошо. Хорошо.

— Джон Стейнбек — Нобелевский лауреат?

— Не знаю. Кажется...

— Как не знаешь... Ты же литератор, — удивился хозяин и нео­жиданно попросил у Вано какой-нибудь детектив.

— Что? Детектив? У меня нет...

Уже уходя, в подъезде, Вано дивился про себя: «Черт возьми, какой ему еще детектив, когда он работает по Древнему Египту?!»

3

Что это все-таки такое — наша земля? — наваливалась вдруг на Вано вдоль и поперек изборожденная мысль: — ведь человек суть плоть, вскормленная землей... положим, и мясо всех других одушевленных тварей тоже от земли, будь то козел, корова, овца, свинья или, скажем, индюк... «О чем это я думаю!» — они ведь все кормятся только травой. Да взять хоть и других животных, хищни­ков, например, им пищей тоже служили плоды земли, и только со временем, благодаря травоядным — «Тьфу ты, что за чушь лезет в голову!» — они преобразились в кровожадных зверюг. Правда, воды на земном шаре намного больше, но ведь и вода тоже при­надлежит земле, в ее прохладных глубинах явственно видны вскор­мленные землей растения, носящие название бесплодных; в их прост­ранной сени и хранится, сберегается вода. Да и сам мировой океан тоже, как вам известно — «Что это нашло на меня?!» — от века по­коится на ложе из земной тверди. На земле же лежал и снег взмет­нувшихся к небу горных вершин, и скала тоже была землей, только наказанная, она будто из гордости не выдает себя — «Что это со мной творится сегодня...». Так что же такое она есть, эта тишайшая из тихих волшебниц, эта прародительница всевозможных произрас­тающих на ней сверхчудес?! Сравните хотя бы простенькое кукуруз­ное зернышко с густо зеленеющим кукурузным полем, в котором с головой теряется всадник. Да и вообще разве все на этом свете не чу­до? Выявлена отдаленнейшая во времени связь между Землей и Солнцем, так неужто же Земля и Солнце на столь непостижимом рас­стоянии любили друг друга, и ради кого же — ради нас? Щедро за­ливая Землю теплом и светом, Солнце как бы открыто проявляло мужское желание, но Земля делала вид, будто всего этого не замеча­ет, и лишь время от времени блаженно поеживалась, а между тем она ведь с головой выдавала себя подсолнухами — «Нет, я оконча­тельно спятил...»

«А интересно, из чего и из чего состоит Майя? Поди разберись, когда в ней столько всего разного намешано».