Только не для взрослых

– Ты как бабушка! – надрывно закричал он. – Вы вообще ничего не понимаете! Вы все только о себе и своих делах думаете! Когда ты Андрея Трифонова летом подставил, я не говорил тебе, что это ерунда и что он тебя через год простит. И за деньгами с тобой ездил, перед тем как ты в больницу попал. И тоже не говорил, что это ерунда! А когда тебя в прошлом году отсюда выгоняли, я был за тебя! Я всегда был за тебя!

– Ты чего? – Я опешил. – Я тоже всегда за тебя. И про ерунду ничего не говорил.

– Бабушка говорила! Но ты так же думаешь, я знаю.

Дятел рухнул в кровать и натянул на голову одеяло.

– Да ладно тебе. – Я растерянно потряс его за плечо. – Не переживай, пожалуйста.

Кажется, впервые за все время после моего переезда сюда, Дятел так психанул. Обычно он был весьма благодушным и рассудительным, а если и расстраивался, то просто громко вздыхал или надоедливо поднывал.

Но сейчас он раскричался по-настоящему. Так, словно это вопрос жизни и смерти, будто ничего важнее для него нет. Я постоял над ним еще немного и оставил в покое.

Глава 29 Вита

Засыпать Артём начал уже в метро. Затем на морозе, пока ждали автобус, он еще бодрился, потому что куртка у него была легкая и ему приходилось прикладывать немало усилий, чтобы не дрожать у меня на глазах, но, как только забрались в теплый салон и сели, моментально отключился.

Мне тоже хотелось спать, но тогда мы бы наверняка проспали нужную остановку.

Стекла автобуса запотели, за окном стояла однородная серо-белая пелена, горло разболелось еще сильнее.

Куда мы едем, Артём не объяснил. Сказал, что в автобусе расскажет, но не успел.

Сначала он спал привалившись к моему плечу, потом постепенно сполз мне на колени.

А когда подошло время выходить и я стала трясти его за плечо, он не проснулся. Я затормошила что было сил, шлепнула по щеке, ущипнула за руку, крикнула на ухо: «Нам выходить!» – но тщетно. В какой-то момент мне показалось, будто он притворяется, потому что на губах у него застыла легкая полуулыбка, но потом стало понятно, что это не шутки.

Пока я выползала из-под него в проход, автобус начал притормаживать.

– Помощь нужна? – грубовато предложил мужчина с большой спортивной сумкой на плече, которому я мешала пройти.

– Если вам не трудно.

Сдвинув сумку на спину, он подхватил Артёма сзади под мышки и стащил с кресла.

Мы оба ждали, что Артём тут же встанет на ноги, но он безжизненно повис у мужчины на руках. Автобус качнуло, и мы едва не свалились.

Приготовившийся сойти на остановке парень кинулся к нам на помощь. Вдвоем они кое-как протащили Артёма по узкому проходу между кресел.

– Он у тебя живой вообще? – поинтересовался парень, укладывая Артёма на лавку под навесом остановки.

– Живой, – заверила я обеспокоенно.

– Дети, – бросил ему мужик. – Пить не умеют.

– Может, передоз? – предположил парень.

– Да вы что?! Мы не наркоманы.

– Ну ты смотри… Я бы на твоем месте врачей вызвал.

И, только когда их фигуры растаяли в снежной завесе, я вдруг осознала, в каком положении оказалась.

Артём находился без сознания. Вокруг ни единого человека. Только пролетающие мимо машины и заснеженные ели.

Денег нет. Ничего, кроме телефона Артёма с последними пятью процентами зарядки, нет.

Валит снег, а Артём в тонкой куртке лежит на промерзшей лавочке.

Я набрала горсть снега и приложила к его шее – самому чувствительному месту между ключицей и нижней челюстью, но он даже не вздрогнул.

Но что могло случиться, если до того момента, пока мы не сели в автобус, все было в порядке? Ведь как бы человек глубоко ни спал, он все равно должен приоткрыть глаза или сделать попытку встать. Но Артём не проявлял никаких признаков жизни.

Панику, охватившую меня, трудно было передать. Сидя перед ним на корточках, я проверила пульс и просунула руку под одежду, чтобы убедиться, что он дышит. Дыхание оставалось глубоким и ровным, его грудь под моими пальцами поднималась и опускалась. Кольцо на цепочке было теплым.

А снег все валил и валил.

Даже если Артём просто слишком крепко спал, во что верилось слабо, вероятность того, что он может замерзнуть, возрастала с каждой минутой.

Пришлось все же вызвать скорую.

– Что случилось? – Из машины выпрыгнула девушка с обветренным лицом и похожий на студента водитель в очках.

– Мой друг заснул и не просыпается. В автобус садились – все было нормально.

Девушка проверила его пульс и, приподняв веки, осмотрела зрачки.

– Что принимали?

– Ничего.

Вместе с водителем они переложили Артёма на каталку и, с трудом преодолевая сугробы, довезли до машины. Там сняли с него куртку и померили давление.

– Что принимали? – повторила она.

– Честно – ничего. Он только кофе пил.

– Это наркотическое опьянение.

Я ахнула.

– Ему ничто не угрожает. Сейчас в больницу отвезем. Через часа три сам очухается.

– А можно без больницы?

– Теперь вряд ли. Мы вас забрали и передали, что везем. А если он ненароком помрет – кто будет виноват?

Я снова ахнула.

– Не помрет, конечно. Но порядок есть порядок.

По радио у водителя играли американские рок-н-ролльные песенки пятидесятых.