Только не для взрослых

И тут, прямо напротив нашего дома, неподалеку от одного из столбов, я заметила темные очертания человеческой фигуры. Быть может, это было только плодом моего воображения, но создавалось ощущение, что этот человек стоит и смотрит прямо в наши окна.

Отчего-то мне представилось, что это Макс. Одинокий, замерзший, оставшийся без крыши над головой.

Я быстро погасила свет, чтобы получше рассмотреть его, но человек исчез. А может, его и не было вовсе.

Глава 23 Тоня

Больницы и морги обзванивал Марков. Я не могла.

А он умел разговаривать взрослым, требовательным тоном, без эмоций и колебаний. В эти моменты его мальчишеское лицо делалось решительным и чересчур серьезным.

В принципе, с Марковым можно было иметь дело, только требовался особый подход: не спорить и не ставить под сомнение его слова.

После возвращения от Лиды я сама позвонила ему и попросила помочь. А Герасимов пришел за компанию. В последнее время они повсюду таскались вместе. Постоянно препирались, ссорились, но расстаться не могли.

Устроились в гостиной. В одном кресле расположился Марков с телефоном и блокнотом, а в другом – Герасимов с моим ноутбуком, где искал номера моргов и больниц.

Я села напротив них на диване и, когда Марков дозванивался до очередной больницы, чтобы не слышать разговор, зажимала уши ладонями и сначала смотрела на выражение его лица, а потом уже убирала руки и спрашивала: «Ну, что?»

Номера телефонов закончились через два часа. Амелина нигде не было.

Отложив блокнот, Марков подвел итог:

– Либо он жив, либо валяется дохлый в каком-нибудь сугробе.

Я кинула в него подушкой.

– Сейчас же замолчи! Когда тебя искали, мы до конца верили, что ты живой. Так что раз его в больницах нет, то о плохом я отказываюсь говорить.

– Давай-ка еще раз по порядку. Что мы имеем? Сначала он поехал в клуб, потом повез картину, после сорвался из-за тревожного звонка и рванул на вокзал. Расписание электричек просто так не просматривают. Давай думай, Осеева, куда он мог поехать по первому же звонку?

– Я больше не могу думать. Мне приходит в голову только деревня. Но лишь потому, что в прошлый раз он уехал туда. Сейчас дом продается. Да и звонить оттуда некому.

Марков протянул Герасимову блокнот.

– Записывай. Вариант номер один – дом в деревне. И припиши: проверить. Идем дальше.

– Если бы с домом что-то случилось, он бы обязательно написал мне. – В этом я не сомневалась.

– Значит, речь о каком-то секрете? – Стекла очков Маркова многозначительно блеснули.

Признавать это было неприятно, но пришлось:

– Видимо, да.

– Вычеркни дом, – велел Марков Герасимову. – Так… А какие секреты у него могли бы быть?

– Если бы Осеева знала, то это уже не было бы секретом, – сказал Герасимов.

– Главный секрет Амелина от меня в том, что он тайком прикармливает своих демонов, – глубокомысленно озвучила я вслух свои размышления.

– Чего? – Лицо Герасимова вытянулось. – Каких еще демонов?

– Демонов саморазрушения.

– Говори человеческим языком, – потребовал Марков.

– Это когда человек делает вещи, заранее зная, что ему от них будет плохо, но не может не делать, потому что от мыслей и переживаний ему еще хуже.

– Да ладно? – Герасимов брезгливо поморщился.

– Ты о наркотиках? – осторожно предположил Марков.

– Да нет же! Подождите… Кажется, я догадываюсь, в чем дело.

Стоило только допустить эту мысль, как в памяти мигом всплыл неотвеченный звонок в тот день, когда мы встречались с Кацем. А сколько таких звонков могло быть? А если она ему еще и писала?

– Думаю, нужно найти Милу.

– Ну вот и хорошо. – Марков довольно потер колени. – Записывай, Герасимов.

– Но ее новый адрес знают только подружки, а я с ними в контрах.

– Есть два надежных способа узнать у человека любую информацию, – поучающим тоном произнес Марков. – Первый – запугать, а второй – подкупить. Первый может обернуться неприятностями, а вот второй безопасен ровно настолько же, насколько и эффективен. У тебя есть деньги, Осеева?

– А сколько нужно?

– Все зависит от их запросов. Вот я, например, меньше чем за сто тысяч точно не согласился бы кого-то сливать.

– Ты бы мог продать меня за сто тысяч? – спросил Герасимов.

– А что? – Марков задумался. – Думаешь, мало? Ладно, тогда за двести. Но Петрова и за сто смог бы. А Осееву за сто пятьдесят.

– Это что же получается? – Герасимов расплылся в улыбке. – Типа я твой лучший друг?

– Выходит, что так. – Марков пожал плечами.

– Ста тысяч у меня нет, – сказала я.

– Ты меня удивляешь, Осеева. – Марков встал, разминая ноги. – Тебе вообще нужен твой суицидник или нет? А если бы его похитили и с тебя потребовали выкуп?

– Покупка адреса не гарантирует того, что Костик вернется.

– Практично мыслишь, – похвалил он.

– А что, если сделать так, чтобы эта Мила сама объявилась? – предложил Герасимов.

– Как? – Марков остановился перед ним, уперев руки в бока.

– Ну что-то же ее волнует?

– Милу ничего, кроме себя самой, не волнует. У нее на уме только мужчины и деньги. Как этим выманишь?