Только не для взрослых

Макс умел отлично бегать и лазить, но бойцом, в отличие Тифона или того же Ярослава, не был и опыта в открытом противостоянии со злобными, привыкшими к насилию типами особо не имел.

На меня он не смотрел, даже когда оказался совсем близко. Лишь прицеливался и примерялся, планируя нападение.

Первым он ударил несшего меня здоровяка. Прямо по ногам под колени. Здоровяк ойкнул от боли и, осев, выронил меня.

Что было дальше, я почти не видела.

Краснолицый тоже закричал, послышались глухие удары, и едва я успела подняться на четвереньки, как Макс, вцепившись мертвой хваткой мне в руку, потащил за собой.

Мы обогнули полуразрушенный дом и выскочили к длинному, когда-то целиком застекленному зданию, в оконных ячейках которого торчали осколки разбитых стекол. Добежали до угла и уперлись в гору огромных, величиной в два человеческих обхвата, стальных труб.

Люди Цуркана показались в конце стеклянного дома, и нам ничего не оставалось, кроме как лезть через трубы. С помощью Макса мне удалось преодолеть пять из них, но на шестую сил не хватило. Адреналин стучал в висках, голову заливал жар, но пальцы совершенно заледенели, ноги дрожали, руки не слушались.

– Давай внутрь, – приказал Макс и, не дожидаясь моего согласия, чуть ли не силой впихнул меня в трубу. – Лезь как можно дальше.

В трубе было скользко и дико холодно. Пахло железом. Я пыталась ползти на животе, но двигалась очень медленно.

Снаружи послышался грохот металла и голос краснолицего:

– Давай за ним. А я пять минут отдышусь.

Снова раздался грохот, и я поняла, что здоровяк лезет через трубы.

Повеяло табачным дымом. Должно быть, краснолицый закурил.

Он был где-то неподалеку. Затаив дыхание, я замерла, прислушиваясь к скрипу его шагов. В дальнем конце трубы виднелось белое пятно света. Я попыталась сжать пальцы в кулаки, но они не сгибались, шея затекла, а колени превратились в палки.

И тут вдруг раздался такой оглушительный удар, что от неожиданности я дернулась и треснулась затылком о трубу. Сознание поплыло.

– Глупая курица. – Голос краснолицего эхом пролетел по трубе, после чего я почувствовала, как он стиснул мою лодыжку и рывком потянул на себя.

Я попробовала лягнуть его второй ногой, но безуспешно.

По застывшему внутри трубы льду он с легкостью вытянул меня наружу.

Свалившись к его ногам, я разрыдалась.

Сопротивляться не было сил.

Глава 41 Никита

Первую половину пути, пока ехали по Москве, я снова пересказал Юрию Романовичу все, что случилось. Со всеми подробностями: и про Макса, и про ту несчастную девушку, и даже про пистолет, который прихватил Тифон. Он слушал внимательно, по-деловому, время от времени задавая уточняющие вопросы.

Вообще, несмотря на то что Тифон отзывался о нем не самым лучшим образом, старший Яров мне нравился. Солидный и одновременно вполне простой. Твердый, но вместе с тем обаятельный. Тифону досталось от него многое. Как во внешности, так и в умении производить впечатление. Все, что бы ни говорили эти двое, звучало как единственно возможное, а их уверенность в себе можно было сравнить с непробиваемой крепостью.

Ярослав тоже обладал этими качествами, но, в отличие от Тифона и Юрия Романовича, он не стремился немедленно накрыть всех своей харизмой, а держал ее в себе и для себя. Потому бóльшую часть времени был всегда один, хотя в школе именно Ярослав считался образцовым учеником и гордостью класса.

При мне Юрий Романович позвонил нескольким знакомым. С одним уточнял свои полномочия по Московской области, другого в дружеской манере попросил об услуге, третьего предупредил, что может потребоваться «задержание».

– Как ты думаешь, – обратился он ко мне, закончив решать организационные вопросы. – Андрей когда-нибудь сможет простить меня?

Я пожал плечами.

– Простит. Но чем больше его заставлять, тем сильнее он будет сопротивляться. Тифон такой… независимый. Ему нужно, чтобы все решения принимал он сам.

– Тифон, – Юрий Романович усмехнулся. – По-твоему, он хороший друг?

– Лучший.

– А я бы мог с ним подружиться?

Я задумался:

– Тиф больше всего ценит в людях надежность, и друзьями его становятся только те, кто никогда не предаст.

– Чувствую, что после всего, что у нас произошло, мне будет непросто завоевать его доверие.

Я предпочел не отвечать, сделав вид, что засмотрелся в окно.

– Если честно, я совершенно растерян, – признался вдруг он, и я услышал в его голосе знакомые скрипучие нотки, от которых сердце немедленно сжалось. – Ярослав на меня злится, Андрей обижается, а между собой у них вообще война, но мне они оба чертовски дороги, и я ума не приложу, как распутать этот клубок.

– Просто дайте им время. Я когда узнал, что папа женится и у меня будет сводный брат, тоже взбесился. Но потом привык и теперь даже люблю его.

До фабрики мы домчали минут за тридцать. Там, перед центральным входом, стояла полицейская машина и две скорые. А на парковке Юрий Романович заметил еще несколько ведомственных машин и заверил, что не имеет к этому никакого отношения. Его люди могли приехать только по отмашке, а он ее еще не давал.