Только моя

— Есть там небольшой лагерь. Не больше трех или четырех семей. В основном старики, женщины и дети. У меня с ними никогда не было забот.

— И все же, — гнул свое Вулф, — ты отпустил охрану и недосчитался нескольких самых быстрых лошадей.

— Это заставляет человека быть бдительным, — вежливо согласился Калеб.

Вулф засмеялся.

— Тебе надо было стать воином.

— Он и есть, — проговорила Виллоу сонно. Она зевнула и еще теснее прижалась к мужу. — Если бы он им не был, я бы умерла год назад.

Виллоу взмахнула длинными ресницами янтарного цвета и вздохнула, удобно располагаясь на коленях мужа и позволяя всему остальному миру растаять в теплом мареве сна.

— Рено и Вулф помогли мне, — уточнил Калеб деловым тоном.

Виллоу не ответила. Она заснула. Калеб засмеялся и отвел назад светлый локон с ее виска.

— Ты прав в отношении лагеря, — сказал он негромко, обращаясь к Вулфу. — Он недалеко от самых удобных для форели участков. Но если ты будешь держать ружье под рукой, у тебя не будет проблем Юты знают Дерево Стоящее Одиноко. Ты для них легенда.

— Я думаю, что у Вулфа есть более важные дела, чем наблюдать, как я буду прочесывать ручей, — заметила Джессика тихо.

— Это точно, — согласился Вулф.

Калеб посмотрел на Джессику, затем перевел взгляд на Вулфа и прикусил язык, не дав вырваться поспешным словам. Калеб не знал, в чем заключались проблемы между Джессикой и Вулфом, но в том, что они существовали, у него сомнений не было. Обычно сдержанный, сейчас Вулф нередко вспыхивал без особого повода. Днями работал как одержимый и, судя по виду, и ночью не знал ни отдыха ни покоя. Джессика выглядела не лучше. Когда десять дней назад они приехали, она была измотана долгой и трудной дорогой. Сейчас она казалась все такой же уставшей.

— Чепуха, — твердо сказал Калеб. — Это пойдет на пользу Вулфу. Он работает за двоих.

— Глупости, — возразил Вулф. — Присматривать за жеребыми кобылами — это не работа, а удовольствие.

— А копать колодцы, прочищать родники, ограждать заборами обрывы и тупиковые каньоны, заготовлять дрова…

— Я не возражаю против этого, — не поддавался Вулф, отмахиваясь от слов Калеба.

— Потише, не разбудите Виллоу, — вмешалась Джессика, показывая обоим мужчинам два ряда ровных белых зубов. — В любом случае я не оставлю Виллоу одну, пока вы работаете вдали от дома. Младенец в любой момент может пожелать родиться. Виллоу и так ожидает много ужасного. Нельзя, чтобы она одна расхлебывала эту кашу.

— Придержи язык, — прервал ее Вулф холодно. — Не все так смотрят на роды, как ты.

— Не все, — так же холодно согласилась Джессика. — Только женщины.

— Довольно! — отрезал Вулф.

— Джессика права, — сказал внезапно Калеб. — Помоги нам господи, она правильно говорит об опасности… Когда я думаю о том, как умерла Бекки… — Выражение лица его изменилось при взгляде на женщину, которая так доверчиво спала на его руках. — Вилли — моя жизнь.

— Я не имела в виду… — прошептала Джессика, но этого никто не слышал.

Калеб встал, подняв Виллоу. Не говоря ни слова, он понес жену в спальню. Дверь, тихонько закрылась за ними.

Мокрый снег шуршал по стеклам окон, нарушая тишину, которая установилась с уходом Калеба. Заунывный голос ветра проникал в комнату, пробуждая в Джессике то, о чем она старалась забыть всю жизнь.

Она сжала кисти рук, так что заболели суставы; она старалась не поддаться страху, с которым жила столько времени, сколько помнила себя. Скрывать страх с каждым днем становилось все труднее. Скоро она услышит женский крик, которому будут аккомпанировать хищные завывания ветра.

Она не знала только, будет ли это голос Виллоу или ее собственный.

11

— Какой аккуратный, тонкий стежок! — восхищалась Виллоу, глядя, как Джессика вышивает затейливую букву Б на накидке для крещения. — Я мечтала этому научиться, когда была ребенком, но тогда у меня не хватило терпения, как и сейчас.

— Мне бы научиться бисквиты делать.

— Твое жаркое — замечательное, — похвалила ее Виллоу, подавляя улыбку.

— Съедобное, — поправила Джессика. — Да и то лишь благодаря тебе. Если бы ты не была моей наставницей, мое кулинарное искусство до сих пор вызывало бы интерес лишь у скунса. Ты проявила большое терпение.

— Мне очень приятно, что ты рядом. После смерти матери возле меня не было женщины, с которой можно отвести душу.

Поколебавшись, Джессика спросила:

— Ты, должно быть, чувствуешь себя одинокой?

— Так было, пока я не встретила Калеба.

Вздохнув, Виллоу уселась поглубже на диван рядом с Джессикой.

— Если у тебя есть вопросы по дому, ты спрашивай, — предложила Виллоу, позевывая. — Я побездельничаю и посмотрю, как ты вышиваешь, пока подходит хлеб.

— Ты имеешь в виду… это?

— Ну да… Я чувствую страшную лень.

— Я имею в виду вопросы.

— Любые, — Виллоу вздохнула и пошевелилась, стараясь ублажить забеспокоившегося в утробе младенца — Давай, выкладывай.

— Понимаешь, то, что я хочу спросить, очень… личное.

— Вот и хорошо. От войны между штатами меня воротит Спрашивай, что тебя интересует

Джессика глубоко вздохнула и быстро сказала:

— Мне кажется, ты любишь своего мужа.