Только моя

Джессика удивленно взглянула на Рено. Он наносил затейливый узор из меда на дымящийся бисквит, совершенно игнорируя беседу.

— После этого люди стали говорить о «Мести Рено» и о человеке, который был сущим дьяволом с шестизарядным револьвером, — завершил Вулф. — А через некоторое время стали говорить просто о человеке по имени Рено, который придет на помощь, если вам выпадет плохая карта в трудной игре. Говорили, что он не ищет драк, но не отступает, когда драка нашла его. Мне это было по душе, и тогда-то я и нашел Рено.

Когда Рено обернулся к Вулфу, чтобы что-то сказать, Джессика утащила бисквит с его тарелки. Увидев это, Рейф подмигнул и передал ей мед. Джессика улыбнулась и искоса взглянула на Рено. Она знала, что его быстрые зеленые глаза заметили маленькую покражу, как знала и то, что он мог бы в мгновение ока вернуть ее. Реакция Рено оказалась неожиданной и мгновенной.

— Передай мне бисквиты, — попросил он Рейфа. — Какой-то рыжий воришка украл их у меня.

— Она хочет спасти тебя от ожирения, — сказал Рейф вкрадчиво.

— Тогда пусть ест и твои тоже. Если ты еще немного поешь бисквитов Вилли, твою талию сможет обхватить только твой длиннющий бич.

Джессика посмотрела сперва на одного крепкого жилистого брата, затем на другого, ему под стать. Она приложила салфетку к губам, пытаясь скрыть смех, однако Рено заметил это и повернулся к ней.

— Вы надо мной смеетесь?

Высунувшись из-за салфетки, Джессика кивнула головой.

На лице Рено появилась улыбка.

— Дерзкая, прямо как ее волосы. Разве не так?

Руки Вулфа крепко сжали вилку, когда он увидел искрящиеся от счастья глаза Джессики. Он подумал, что Рено не преминул продемонстрировать, как он красив, а также показать свою доброту. Никто из братьев не тронет жену другого мужчины, тем более жену такого друга, как Вулф Лоунтри, и он знал это.

Однако, изо дня в день наблюдая живую реакцию Джессики на мужские поддразнивания, которые действовали на нее, как теплый дождь на цветок, он испытывал острое беспокойство. Он не помнил, когда в последний раз она обратилась к нему с блеском в глазах и улыбкой на устах.

«И так должно все остаться, — напомнил себе Вулф сурово. — Было так трудно делить с ней постель в течение последней недели. И если б она взглянула на меня и протянула мне руку…»

Он испытал приступ откровенного желания. Он сказал себе, что было глупо с его стороны не поселиться вместе с Рейфом и Рено в небольшой хижине, которая служила жилищем Калебу и Виллоу, пока не был построен нынешний дом. Если бы Вулф обосновался в хижине, он не лежал бы по ночам с открытыми глазами, прислушиваясь к легкому дыханию девушки, которая была совсем рядом, но никогда не касалась его.

И если бы Вулф находился в хижине, до него не долетало бы невнятное бормотание Джессики и приглушенные крики, он не наблюдал бы неверные движения ее тела, когда она боролась с кошмарами, которые приходили к ней каждую ночь, пробуждая ее и его.

«— Что это, Джесси?

— Ничего. Я не помню.

— Дьявольщина, что так пугает тебя?

— Я глупая, мой лорд, но я не такая дура. Я не дам тебе больше оружия против самой себя».

И они лежали рядом, оба напряженные и страдающие от бессонницы, прислушиваясь к ветру, который стонал над землей, где шла битва между зимой и весной.

— Рыбалка? — полюбопытствовала Джессика, отрываясь от штопки. — Я правильно поняла, что речь идет о ловле форели?

Калеб и Вулф сидели за обеденным столом, изучая нарисованную Калебом карту, на которой было отмечено, где пасутся табуны мустангов. Калеб оторвался от карты и взглянул на Джессику, которая чинила платье Виллоу при свете лампы.

— Вам нравится ловить рыбу? — спросил Калеб.

— Нет, не нравится, — ответила она невозмутимо. — Я обожаю рыбную ловлю. Я готова босиком идти до ручья, где плещется форель.

— Это правда, — подтвердил Вулф. — Она может заниматься этим даже в штормовой вечер, когда остальные ведут беседы у костра.

— Почему же ты не сказал об этом раньше? — обратился Калеб к Вулфу. — Есть хорошие ручьи поблизости, в которых водится форель.

— Пока еще рано для форели выходить из зимней спячки.

— Но не в Колумбине. Там много теплых родников, которые питают ручей, и их вода доходит гораздо дальше, чем в других реках.

— Правда? — встрепенулась Джессика.

— Правда, — улыбнулся Калеб.

Джессика отложила работу и бросилась в спальню. Вернулась она со множеством коробочек.

— Как выглядят насекомые, живущие вдоль ручья? — спросила она с воодушевлением, раскрывая коробочки и выставляя их на обеденный стол перед мужчинами. Внутри коробочек находились крохотные, аккуратно пришпиленные мушки. — Они светлые или темные, большие или маленькие, яркие или тусклые?

— Всякие.

Она недоуменно взглянула на Калеба.

— Всякие?

Он серьезно кивнул.

— Они светлые и темные, большие и маленькие, яркие и тусклые.

— Калеб, перестань дразнить Джессику, — подала голос Виллоу из задней части дома.

— Но у меня это хорошо получается!

Джессика попыталась сдержать улыбку, но не смогла. Калеб действительно вполне преуспел в этом искусстве.