Только хорошие умирают молодыми

Мир окутала непроницаемая ватная тишина. Беззвучно визжали и падали подстреленные крысы, неслышно трещали автоматы, молчаливо палил пулемет. Олег, мгновенно оценив обстановку, решил, что стоит уходить из-за трансформаторной будки, но не в ту сторону, куда отступили остатки их группы. Теперь каждый сам по себе, всяк выживает как может. С этой мыслью снайпер поднял, наконец, упавший слуховой аппарат и покрутил головой по сторонам, надеясь, все же обнаружить крысу с флейтой.

Вокруг ощущалось ни единой живой души. Даже пулеметчик, молотивший из окна, вроде бы, перестал стрелять. Шестое чувство, ненадолго выползшее из комы, чтобы предупредить своего носителя, снова свернулось уютным клубком и заснуло.

Но стоило Олегу привстать, как еще две твари, отставшие от основной группы и теперь вовсю стремившиеся наверстать упущенную возможность поучаствовать в облаве, выскочили справа от него. Музыкант, мгновенно повернувшись, всадил в одну из них скупую очередь — крыса, вскинув короткие лапы, выронила оружие, сложилась пополам и упала на землю. Вторая, быстро оценив ситуацию, метнулась назад, оставив после себя рубчатый шарик брошенной чуть ли не под ноги гранаты.

Олег каким-то невероятным рывком прыгнул в сторону, стараясь упасть так, чтобы между ним и гранатой оказалась груда битого кирпича, когда-то бывшая углом не устоявшей перед безжалостным временем трансформаторной будки. Холодный асфальт больно ударил по лицу, но Музыкант предпочел терпеть эту мимолетную боль и постарался еще больше вмяться в него, сжаться в комок, чтобы стать как можно меньшей мишенью для смертоносных осколков.

Близкий взрыв хлопнул по ушам. Не будь Олег уже глухим — наверняка потерял бы слух, хотя бы на время. Хищная стая зазубренных, рваных огрызков железа с визгом пронеслась над ним, мимоходом разорвав куртку и больно царапнув. По спине потекло горячее, но это уже было не страшно. Главное, что Музыкант остался жив, у него в руках было оружие, и он готов был драться дальше.

Снайпер осторожно приподнял голову.

Снова никого.

Тогда он попытался встать, но вдруг правая щиколотка взорвалась острой болью, заставив Олега присесть и сдавленно охнуть. Этого еще не хватало! Похоже, совершив отчаянный прыжок, Музыкант подвернул ногу. И что теперь делать? На одной ноге не уковылять от преследователей, которые наверняка появятся, стоит лишь немного подождать.

Олег снова попытался встать. Это получалось плохо. Помогая себе, он оперся рукой на груду битого кирпича, послужившую ему укрытием. И тут груда, сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее, начала обваливаться, превращаясь в настоящий оползень. Похоже, близкий взрыв гранаты нарушил многолетнее спокойствие полурассыпавшейся трансформаторной будки, и она решила продолжить разваливаться. Музыкант в панике попытался увернуться от кирпичного града, забыв о поврежденной ноге, но только упал навзничь, здорово приложившись спиной. Слуховой аппарат снова отлетел в сторону.

Лежа на спине, он увидел, как медленно-медленно наклонилась стоявшая вертикально труба, явно служившая раньше опорой. Так же неторопливо она начала падать, нависая над Олегом. Снайпер, решив, что встать ему пока что не суждено, попытался выкатиться из-под опускающейся железяки, но не успел. Опора диаметром в обхват его ладоней прижала левую руку чуть выше локтя, вдавила в россыпь битого кирпича. Музыкант едва сдержал крик. Поднявшаяся пыль запорошила глаза, клубилась красноватым облачком, мешая дышать, забиваясь в ноздри, раздирая горло. Вот это да, потрясенно подумал угодивший в ловушку Олег. Что же это получается? Приходи и бери меня голыми руками?

Выпавший автомат лежал чуть в стороне. При всем желании дотянуться до него Музыкант не мог. Он попробовал той рукой, что не попала в западню, приподнять трубу — но не тут-то было. Она и так была довольно увесистой, но еще, похоже, решившую упасть опору заклинило где-то у основания.

Как мышь в мышеловке, мелькнула невеселая мысль. Да нет, какая уж там мышь! Как человек в человеколовке. То ли подохну от голода, то ли добьет особо удачливая тварь.

Так прошло не меньше получаса. Злость утихла, ушел азарт боя, и осталось лишь чувство обиды, ощущение чудовищной несправедливости, которая приключилась с ним. Погоня давно уже умчалась куда-то в сторону нашей территории. Олег от всей души желал Дмитрию и тем, кому посчастливилось не полечь под пулями и не попасть под колдовство крысиной флейты, успеть добраться до своих.