Только для тебя (СИ)

– Сколько можно одеваться? – встретил ее восклицанием Кипятковский. – Арич, вы же не в корсет облачались. – Режиссер еще раз оглядел кровать, где должна сниматься сцена близости между главным героем и его любовницей, затем участников процесса и повернулся к остальным членам съемочной группы: – Все выходим. Арич и Чупрей раздеваются и ложатся. Юрий ложится на спину и до края плавок накрывается покрывалом, Эвангелина устраивается поверх всего этого, изящно и максимально сексуально, к камере спиной и немного боком, чтобы можно было снять грудь. Арич целует героя, уговаривая его не нервничать, проводит по его животу рукой и ныряет ею под покрывало, чтобы зритель подумал, сами знаете, что. Чупрей сначала не реагирует, затем говорит свои реплики, потом хватает любовницу за затылок и начинает яростно целовать. Яростно! Как видите, ничего сложного нет. Раздевайтесь. Даю вам пять минут. После этого мы заходим.

Ошеломленная Эва не выдержала:

– Но я не могу поверх покрывала!

– Это еще почему?

– Вы обещали, что это будет более целомудренно.

– Что с того, что обещал? Никто не заставляет вас заниматься настоящим сексом.

«Настоящим сексом?!»

– Но…

– Мне надоело это слушать. Все выходят, вы раздеваетесь.

Присутствующие быстро покинули комнату, а Эва и Чупрей продолжали стоять друг против друга по разные стороны кровати.

Девушка не могла заставить себя раздеться. Перед внутренним взором маячил Хели.

– Эва, я все понимаю, но Кипятковский может выгнать тебя из проекта.

– Может.

Вот только она не может перед всеми имитировать близкие отношения с нелюбимым. Что, если Серж вдруг решит, что ему и этого мало и заставит ее показать грудь полностью? Или принудит Юрку ласкать ее при всех? Или вообще потребует снять с себя все? И Хели увидит ее такой с другим.

Эвангелина вдруг поняла, что не сможет с другим не только спать, но и имитировать интимные отношения.

– Возможно, мне удастся уговорить Кипятковского, и тебе разрешат лечь под покрывало.

– Я люблю его. А он будет на все это смотреть. Наверное, я – плохая актриса.

– Не наговаривай на себя. Это Серж начудил. У него только рейтинг в голове.

В этот момент распахнулась дверь. В комнату ввалился Кипятковский, оператор вкатил камеру, а зеваки с огромным интересом вытянули шеи, в предвкушении «клубнички».

– Не понял?! – Кипятковский сложил руки на груди. – Это что – бунт?

– Серж, я думаю… – начал Чупрей, но Эва его перебила.

– Я не стану сниматься голой.

– Не совсем голой. Ладно, голой. Это еще почему?

– Не стану, и все. Я на такое не подписывалась.

– Чего?!

И хотя Кипятковский постепенно переходил от стадии злости к стадии ярости, Эвангелина выпрямилась и четко вымолвила:

– Голой сниматься не буду. Считайте, что это – мои условия.

– Даже если прямо сейчас пулей вылетишь из моего сериала?

«Эх, снялась-то только в одном поцелуе. Зато в каком!»

– Даже тогда.

Режиссер смерил ее взглядом с ног до головы, повернулся спиной и крикнул:

– Перерыв!

* * *

Хели выдержал недолго, хоть ему совсем не хотелось наблюдать за съемками. Боялся не сдержаться.

Раздраженный, Спиру спустился вниз через полчаса. Есть не хотелось, и он ограничился чашкой горячего «эспрессо». От суеты держался подальше, устроившись на диванчике у дальней стены. С замиранием сердца следил за тем, как сквозь толпу прошла Эвангелина – женственная и соблазнительная, да так, что Хели стало неудобно сидеть. Но потом он вспомнил, ради чего все это, и снова занялся аутотренингом. Раз уж он обещал, то не имеет права подвести любимую. Проще было уйти вовсе, но сил на это не осталось.

Когда в холле снова стало людно, и все зашептались, Спиру понял, что актеров оставили одних. Мужчина поставил чашку на ближайший столик и силой заставил себя сидеть на месте. Длилось мучение минут пять, но самое неприятное еще предстояло.

Режиссер вошел в комнату, и свита потянулась за ним, сотворив в проеме пробку.

«Ох уж это человеческое любопытство, чтоб его!»

Хели закрыл глаза и откинул голову на спинку диванчика. А ведь это лишь начало. Что же, он собирался выдержать все – ради Эвы, ради общего счастья.

Он дернулся от слова «Перерыв!». Распахнул глаза и увидел нахмурившегося Кипятковского, покидавшего место съемок.

Обеспокоенный Хели бросился к двери, едва ли не расталкивая всех, кому не посчастливилось попасться на его пути. Краем уха он слышал возмущения «Как она могла?» и «Маленькая нахалка» и пытался сообразить, что такого совершила его Эва.

Спиру не успел добраться до двери. Девушка сама вышла оттуда, гордо приподняв подбородок. Увидев Хели, бросилась ему на шею и поцеловала горячо и смело, словно вокруг не было никого. Потом обхватила руками за шею и зашептала на ухо: «Я не смогла, не стала оголяться перед всеми. Это – только для тебя. И пусть выгоняют. Мне все равно. Слышишь?».

Горло сдавило, и Хели лишь кивнул. Обнявшись, они шли сквозь толпу, и все расступались перед ними. Влюбленных больше не интересовали ни заинтересованные взгляды, ни удивленные реплики.