Только человек (None But Man)

— Теперь ты вполне можешь рассказать мне все остальное, — сказал Калли. Он машинально очертил в воздухе круг. — Это у него такие фантазии, да?

— К несчастью, это все правда, — печально сказал Вил. — Тебе рассказывал кто-нибудь о резне в Фортауне?

— Фортаун! — воскликнул Калли. — Вот оно что!

Он, конечно, слышал эту историю. В тот год ему исполнилось девять, он жил на Калестине. Молдогский корабль-разведчик, явно военный, совершил ненадолго посадку в районе возле небольшого поселения землян. Не причинив никому вреда, молдоги через несколько часов стартовали. Но когда сведения об инциденте достигли бюрократических лабиринтов Трехпланетья, там почему-то заволновались. Были высланы войска — три роты тяжелой космической пехоты. Войска занялись постройкой укрепления рядом с поселком.

Но корабль молдогов, — который, агрессивных намерений не проявил вообще, больше не появлялся.

И вскоре высшие чиновники, выславшие на калестин три роты пехотинцев, благополучно о них позабыли.

То есть, официально они не были забыты, просто так или иначе, но их постоянно забывали сменить. Срок их боевого дежурства периодически продлевался — в конце концов, они ведь были в такой дали, на Плеядах, а в непосредственной близости от Трехпланетья имелись армейские дела и поважнее…

От скуки и безделья гарнизон постепенно морально опускались.

Вместе с ними катился в нравственную бездну и прилегающий поселок, теперь известный как Фортаун. Он превратился в рассадник всяческих пороков. В городок красных фонарей. В чертову дыру — очень опасную.

Шулеры Фортауна потрошили карманы солдат, а проститутки заражали болезнями, которые вообще-то не должны были покидать Старые миры вместе с волной переселенцев. И, наконец, наступил день, когда подполковник, командир гарнизона, дошел до предела терпения — таково было, во всяком случае, благовидное объяснение.

Он сам был знаком с проститутками и шулерами не хуже, чем подчиненные ему солдаты. Но в тот день кто-то или что-то его довело до предела.

Он собрал весь гарнизон, выдал им оружие и приказал очистить Фортаун от скверны.

Результатом стала знаменитая резня в Фортауне. В средние века командиры хорошо понимали эту неизбежную зависимость: если их войска слишком долго сидели в осаде и, наконец взяли город, то уже ничто не могло спасти горожан от грабежей, насилия, убийств. Фортаун был аналогичным случаем — карательная операция, задуманная взбесившимся солдафоном, перешла в бойню.

Она продолжалась до тех пор, пока Амос Брайт, надев офицерский мундир, не вылетел на место событий, не вошел в форт и лично не арестовал подполковника. Где Брайт достал мундир — этого Калли так и не узнал. Но он помнил, как несколько лет спустя наткнулся на этот мундир, висевший в шкафу в дальнем чулане, и как еще больше начал восхищаться Амосом Брайтом — человеком не только честным, но и отважным.

— …Значит, мать Доука была среди женщин в Фортауне? — спросил Калли. — И отец, полагаешь, ее убил во время резни?

— Так Доук считает. — Но ему было всего четыре года, и отца он до этого ни разу не видел. Мать всегда отсылала его погулять, когда отец приходил в гости. Так что наверняка не знает, что здесь правда, а что Доуку только мерещится…

— Понятно… — Калли бросил взгляд в сторону винтовой лестницы.

— А как с этим связан медальон?

— Медальон? — Вил чуть опустил глаза. — Какой медальон?

— Тот самый. — Калли с интересом смотрел на старика. — Который он носит на шее. Ты разве не знал?

— А, ты об этом! — протянул Вил, лицо его было несколько бледнее обычного. — Доук полагает, что это медальон его матери. А человек на портрете — его отец.

— Ты так не считаешь?

— Возможно ли это? — несколько раздраженно ответил Вил. — Медальон мог принадлежать кому угодно. И потом за шестнадцать лет изображенный там человек мог так измениться, что теперь его не узнать. Вил помолчал, потом добавил:

— Это одна из причин, — почему я спешил вытащить Доука с Земли.

Даже в номере первом он вполне мог прирезать совершенно невинного человека, который случайно оказался бы похожим на фотографию в неизвестно чьем медальоне!

Пока Вил говорил, рука его комкала рубашку на животе у пояса. Сквозь ткань Калли увидел очертания рукояти ножа — самодельного тюремного ножа, который Вил не вытащил даже на борту яхты — а ведь неизвестно было, кто их там ждет. Увидев, куда смотрит Калли. Вил поспешно опустил руку.

— Поверь мне, — сказал он. — Он неопасен — только для человека, в котором опознает отца. И еще менее опасен он для женщин. В каждой он видит мать и в буквальном смысле готов отдать жизнь, защищая ее… особенно, от другого мужчины.

— Ладно, — сказал Калли. Все равно, назначаю тебя ответственным за Доука. Ну а пока — нужно управлять кораблем!