Только бы не

Жаркая июльская погода ввела сонную меня в счастливую дрёму. Я заснула в тени на берегу реки. Рядом ворчливый Дмитрий спорил с детьми о размерах крепости, которую они строили из песка. Ольга и Павел сидели на солнцепёке и бросали на нас радостные взгляды.

Ари фотографировал крепость, озеро, песок и даже траву, чтобы потом загрузить снимки на свою страничку в соцсети и получить множество лайков.

Меня нет в соцсетях и не будет, поэтому я закрылась полотенцем, чтобы случайно не попасть в кадр.

Потом мы купались. Дети катались у Дмитрия на спине, а он бросал на меня выразительные взгляды: «Вот видишь, что я терплю из-за тебя!»

Потом и я залезла ему на спину, и Дмитрий заплыл на середину реки, дальше, чем он плавал с детьми.

Кроме тошноты и сонливости, беременность принесла с собой ещё один симптом — желание. Постоянное, ну, или почти постоянное. Раньше приходилось его подавлять, а теперь, ощущая тепло Дмитрия и сильные мышцы его спины, я облизываюсь. Память подкидывает пикантные сцены из прошлого, и я не сдерживаюсь — провожу языком по его шее. Дмитрий останавливается так внезапно, что я падаю с его спины, но не успеваю погрузиться под воду, меня перехватывают сильные руки.

— Виктория?

От его жадного взгляда желание обжигает меня горящими розгами. Поблизости никого нет, мы на середине реки, а дети играют на берегу. Сдерживаться нет сил, поэтому я обхватываю Дмитрия ногами.

— Ммм…

— Ты меня… облизала?

— Да-а-а, — я прижимаюсь к нему и залезаю обратно на спину.

Вцепившись в широкие плечи, я ёрзаю на спине Дмитрия и целую его затылок.

— Что ты делаешь? — он теряет голос. Сканирует берега в поисках укромного места.

— Ммм…

Снова перехватывает меня и смотрит в мои глаза, в которых нет ничего, кроме поволоки желания. Хочу объяснить Дмитрию, что это всего лишь гормоны, но, вовремя спохватившись, молчу. Сейчас уж точно не время говорить о ребёнке.

Дмитрий разворачивается спиной к пляжу, закрывая меня своим телом. Хорошо хоть один из нас думает о приличиях! Хотя до берега далеко, им даже не разглядеть лица.

А потом он целует меня, и я всерьёз боюсь, что сейчас мы утонем, потому что в поцелуе теряемся мы оба. Я напрягаю бёдра, вжимаясь в Дмитрия, царапаю его спину.

— Всё так неотложно?! — довольно улыбается он.

— Да-а-а…

Он снова целует меня, ласкает мой язык и щурится от удовольствия. Знаете, что? За такой поцелуй не грех и утонуть.

— Дмитрий, я должна тебе кое-что сказать, — признаюсь, когда он с трудом отстраняется. — Я к тебе очень неравнодушна.

— Да уж похоже на то! — посмеивается.

— По-моему, ты тоже не совсем холоден, — провокационно двигаю бёдрами, и Дмитрий шипит.

— Не в воде же… пляж… люди… Виктория… Виктория!!!

Отдыхающим видны только головы в воде, мы далеко от берега.

— Нет, конечно, не в воде, что ты! — постанываю ему в рот. — Только если чуть-чуть…

— Как ты себе представляешь «чуть-чуть»?! — возмущается Дмитрий, но уже высматривает подходящее место, где река раздваивается вокруг небольшого острова.

Дмитрий с олимпийской скоростью плывёт к острову, а я болтаюсь на его спине. Хорошо, что Павел и Ольга следят за детьми.

Наверное, мне должно быть стыдно, но мне безумно хорошо.

— На этом острове сплошные заросли!

— Разберёмся! — бурчит Дмитрий.

Он выползает на берег, как огромный ящер, и стряхивает меня со спины. Оставив меня на песке, врубается в заросли, вырывая с корнями высокую траву и бросая её между деревьями. Мой мужчина взведён до предела, сейчас он способен повалить деревья или повернуть русло реки вспять.

— Всё так неотложно?! — мурлычу я и зарабатываю негодующий взгляд.

Закончив, Дмитрий придирчиво осматривает травяной матрац. Я любуюсь его телом. Речная вода, смешанная с песком, стекает по нему ручейками. Не выдержав, подхожу ближе, провожу ладонью по животу, завожу палец под край плавок.

Дмитрий с силой хватает меня за запястье и сверкает взглядом.

— Ты не сможешь лечь, слишком жёстко, — показывает на мою спину. — Я лягу на землю.

— Если не ляжешь прямо сейчас, я тебя повалю! — обещаю, и Дмитрий отвечает глубоким гортанным рыком. Хватает ворот туники, в которой я купалась, и собирается разорвать.

— Нет! — отвожу его руки. — Мне ещё обратно возвращаться. — Стаскиваю промокший материал через голову. Я не хочу, чтобы дети видели мои шрамы.

Дмитрий качает головой, осторожно поворачивает меня и касается губами спины. Проводит ими между шрамами. Он не торопится, он нежен, но при этом прижимается ко мне бёдрами, чтобы показать, что его желание не пропало. Он хочет всю меня, со шрамами и уродствами, снаружи и внутри.

Развернувшись в его руках, я нападаю на него. По-другому и не скажешь. Где-то под ногами путается втоптанная в песок туника. Язык Дмитрия глубоко во мне, его руки срывают купальник, и мы в спешке опускаемся на ворох травы.

Дмитрий ложится, приспускает плавки.

— Это будет быстро! — предупреждает хрипло.

— Наконец-то! А то я всё жду, жду… — Я не могу перестать дурачиться, потому что счастье сделало меня пьяной. Всё, что мне задолжали за последний год, отдали сразу и сполна.