Токийский маньяк

– Он не хочет заморачиваться, в последнее время, Горо стал думать только о себе. Ему неинтересно раскрывать дела. Если честно, то я думаю, что у него проблемы в семье. Однажды Кин сказал, что жена Горо, хочет развода и воспитывать ребёнка одна.

– У него всё плохо в семье?

– Наверное, я с ним не общаюсь. Горо долго задерживается на работе, Рондо видел его, как он выходил из гостиницы.

– Он ночует не дома?

– Получается, так, – Пак посмотрел на время.

– Может, покушаем? – предложила я.

– Давай, – Пак улыбнулся.

Мы зашли в кафе и заказали суп из лапши с мясом. На обед ушло всего 20 минут. Пак снова заплатил за двоих. Мне было неудобно сидеть и смотреть на это. Я привыкла платить за себя сама.

– Какая порода у собаки? – спросила я, когда мы уже вышли из кафе.

– Наверное, что-то маленькое.

– У меня никогда не было домашних животных, – я улыбнулась.

– А у меня 3 кошки, – Пак почесал затылок.

– Почему тебе нравятся девушки с длинными волосами? – спросила я.

– Мне кажется, что это украшает девушку, и она выглядит привлекательно, – Пак засмущался.

– А я привлекательная? – я поправила своё короткое каре.

– Угу. Да, – Пак не ожидал и запнулся.

– Но у меня, же не длинные волосы, – я слегка сморщила нос.

– Ты очень красивая и без них.

– У меня нос длинный, хочу операцию сделать.

– По мне так, нормальный нос. Многие девушки мечтают о таком носе.

– Не утешай меня.

Я подошла к автомату с напитками и купила одну бутылку с водой без газа.

Уже приближался вечер, собаки не было, но мы не сдавались. Сегодня дождя не намечалось, воздух был прогрет лучами жаркого, дневного солнца. Он остынет к утру, но, не успев охладеть, солнце снова накалит его. В парке пахло разными цветами, и стояли высокие деревья. Я не разбираюсь в саженцах, поэтому не могу сказать, что за конкретные деревца росли в том месте.

И наконец, на часах было 20:00. Мой живот снова начал просить пищи. Я старалась не обращать на это внимания.

В парке стало очень тихо, людей практически не было. Лёгкий ветер слегка касался моих волос. Летний вечер похож на успокоившееся море после волнения. Мы шли по красивой тропинке, горели фонари, с розовым цветом. В них видны маленькие огоньки, будто кто-то включил свет в квартире. Около меня со стороны в сторону перелетают ночные бабочки. Это место создавало романтическую атмосферу. Я, молча, шла с Паком, он изредка смотрел на меня, но быстро отводил свой взгляд.

– Смотри! Это же собака вон там! – Пак показал пальцем на какую-то точку вдалеке.

– Да, это она.

Мы начали звать её. Издалека пёс казался маленький, но когда стал приближаться, то я поняла, что это доберман.

– Ты же говорил, что собака маленькая, – на бегу говорила я.

– Откуда я знал, что это доберман.

– Он же нас разорвёт.

– Да нет, хозяин сказал, что он к чужим хорошо относится.

– Видимо от большой любви к нам у него слюна из пасти потекла.

– Он же в наморднике.

– Ты уверен?

– Нет.

– Тогда бежим быстрее, не хватало, чтобы мы стали пищей для какого-то пса.

Нашем спасением стало дерево. Я и Пак ловко забрались на него.

– Звони Горо, пусть хозяин, этого терминатора, забирает его, – сказала я.

– Мой телефон выпал, когда я бежал.

– Отлично! Теперь мы тут застряли.

– Ты можешь позвонить Горо?

– У меня нет его номера.

– А Кин, Рондо?

– Нет. Только твой.

– Тогда позвони в наш отдел, дежурный должен быть на месте.

– Давай номер.

Пак продиктовал, но трубку никто не взял.

– Почему он не уходит? – спросил Пак.

– Я откуда знаю, – нервно ответила я.

– Может, ты спустишься и схватишь его за ошейник?

– Я с детства боюсь собак.

– Я тоже, – кивнул Пак. – Меня одна собака в воду толкнула, а я плавать не умел. После этого и стал бояться их.

– У меня другая история. На меня напала овчарка, возле магазина. Сорвалась с поводка и укусила меня за плечо.

– Оу, – Пак скривил лицо.

– Ага. До сих пор шрам.

– Больно было?

– Не очень.

– Ты когда-нибудь хотела стать лучше себя настоящей?

– Нет. Зачем насиловать себя, а главное ради чего?! Мне за это миллион долларов не дадут, – я усмехнулась.

– А я всю жизнь пересиливаю себя. Любая перемена вызывает отторжение. Хочется или жить в одном дне, или не жить вообще. Каждый день я пересиливаю себя. И я устал.

– Ну, так отдохни, вся жизнь сплошное напряжение.

– Знаю. Но я не могу. Я привык, втянулся, подсел. Понимаешь?

– Подсел? – улыбнулась я.

– Да, подсел и сдался.

– Запомни мой дорогой, сдаются только квартиры и проститутки, подсесть можно только на героин, а не на пересиливание себя, – я достала пачку "lucky strike red" и закурила.

– Ты куришь? – удивился Пак.

– Да. И что?

– Ничего. Я всегда думал, что курят только дерзкие мужчины и женщины лёгкого поведения, – Пак дёрнул носом.

– Не знаю. Я не мужчина и не женщина лёгкого поведения.

– Психологи говорят, что женщины, которые курят. Они неуверенны в себе и скрывают настоящую себя.

– А знаешь, эти твои психологи, воры, наживаются на чужом горе. И льют в уши всякую чушь, – я сбросила пепел с сигареты на траву.

– Я часто хожу к психологу, чтобы разобраться в себе и своих мыслях. Он советует мне, как правильно поступать в той или иной ситуации.

– Сколько за час отдаёшь?