Тогда в Иудее…

Комната для гостей в доме Иосифа располагалась на первом этаже в дальнем углу двора. Здесь было не так жарко, как на втором этаже, стены дома давали тень, и в комнате постоянно было время ранних сумерек.

Иосиф встретил гостя стоя и после традиционных фраз приветствия предложил ему сесть, указав на стул черного дерева, стоящий напротив хозяйского кресла. Он подождал, пока тот усядется, и только после этого сел сам. С самого начала Иосифа поразило лицо гостя. Оно было похоже на маску: черты лица словно окаменели. Так бывает у человека, на которого внезапно свалилась не большая, а просто огромная беда. Иосиф сидел и терпеливо ждал.

– Беда привела меня к тебе. Беда, подобная смерти. Иного слова и не найдешь, – чуть помедлив, тихо проговорил тамкар. Иосиф молчал, давая человеку выговориться.

– Ты уже, конечно, знаешь, что произошло? – продолжал тамкар.

Иосиф жестом дал понять, что осведомлен, хотя доверенный слуга Малх утром доложил, что в городе все спокойно. Он встревожился: в Иерусалиме произошло нечто, о чем он, наси, должен был знать и не знал. На всякий случай первосвященник придал лицу скорбное выражение.

– У Дровяных ворот сегодня утром убили римского офицера, – продолжал Гедалия. – И в этом обвиняют моего сына и какого-то мелкого торговца, а, как мне сообщили, настоящий убийца скрылся.

Гедалия умолк и смотрел на Иосифа, ожидая ответа. От этого ответа зависела жизнь его сына. Иосиф молчал. Новость, сообщенная тамкаром, не просто взволновала его, а вызвала испуг. Убийство римского офицера в праздник опресноков, когда в город стекаются люди из сел! Цезарь снизил налоги, но народ не доволен даже не размером налога, а тем, что его приходится платить чужакам – людям иной веры. Он вспомнил рассказ Малха о том, как в одном селении – название Иосиф запамятовал – мытарь – сборщик налогов – бросил в дорожную пыль глиняный ящик с собранными деньгами, говоря при этом, что негоже платить деньги чужакам: деньги надо отдавать богу. И собравшаяся толпа поддержала мытаря, разбила ящик и забрала деньги. А ведь этого человека назначили римляне, и он согласился, но теперь пошел против них. Иосиф знал, что селяне кормят шайки инсургентов, которые нападают не только на римлян, но и на тех иудеев, кто, по их мнению, предал свой народ и сотрудничает с захватчиками. А если весть об убийстве римлянина вызовет мятеж? Сейчас в городе полно горячих голов, готовых взяться за ножи. Размышляя об этом, первосвященник подумал, что ему не стоит торопиться в «Зал тесаных камней». Лучше сначала посоветоваться с тестем. Его тесть – бывший некогда член Синедриона Ханнани бар Шет – пользовался в городе большим влиянием, благодаря богатству и обширным связям. Именно с ним надо обсудить беду бар Гедалии и, если тесть сочтет возможным, переговорить с префектом. Иосиф считал Понтия Пилата человеком разумным, хотя и иногда слишком поддающимся эмоциям. С ним можно было вести разговор о беде уважаемого человека. По мнению Иосифа, префект понимал разницу между людьми и знал, что преступление бедного – это преступление, но если то же совершал человек богатый или уважаемый, то это – трагическая случайность, и потому наказание должно быть разным.

Пока первосвященник размышлял, Абба бар Гедалия терпеливо ждал, уставившись взглядом на белую стену комнаты. Иосиф был его единственным шансом обратиться с просьбой к самому римскому прокуратору. Абба бар Гедалия был знаком с префектом и несколько раз оказывал ему услуги по отправке денег в Рим. Он бы пошел к прокуратору и униженно бы просил и предлагал деньги, но сейчас он этого сделать не мог: римский всадник не будет разговаривать с отцом убийцы римского офицера. Нужен был посредник. Таким посредником мог стать не Иосиф, а его тесть – Ханнани бар Шет. Тамкар знал, что первосвященник ничего не предпринимает, не посоветовавшись с тестем, за что и был прозван Каиафой.

Иосиф поднял глаза на тамкара и медленно произнес:

– Я скорблю вместе с тобой, уважаемый Абба бар Гедалия. Я знаю твоего сына Иуешуа-Варравана бар Аббу как достойного юношу дома Израилева. Я могу тебе обещать, что предприму все, что в моих слабых силах, чтобы избавить твоего сына от беды. Но ты знаешь: мы живем в мире, где помочь человеку может только золото. Для префекта нужен будет большой донатий, очень большой, уважаемый Абба бар Гедалия, и, если вам не хватит золота, я готов помочь.

– Я благодарю тебя, уважаемый Иосиф, за сочувствие и помощь, за слова, которые излечили мою больную душу. Я исполню все, что от меня потребуется. Я полагаю, что мне часто являться в твой дом не следует. Мой позор, как болезнь, должны остаться со мной. Если будут хоть какие-то вести, то пришли посланца в лавку Елиазера, – произнеся это, тамкар поднялся.

– Бог нам поможет. Он защитит овец стада Израилева, – проговорил Иосиф, провожая его.