То, что ты мне говоришь (СИ)

========== Глава 1 ==========

Любовь и ревность, словно две сестры…

Кто хвалит их союз, а кто ругает.

Когда пылают ревности костры,

То знать любовь мне сердце обжигает.

После смерти Шерлока каждый новый день Джона Уотсона был заполнен пустыми и скучными делами. В его жизни не происходило ничего интересного, что позволяло ему полностью погружаться в жуткую пожирающую эмоции тоску. Казалось, весь мир исчезает вместе со смыслом его никчемного существования, оставляя после себя терпкую горечь, жаром обволакивающую горло, словно крепкий алкоголь.

Пространство вокруг напоминало калейдоскоп: ночь-день, утро-вечер, работа-дом, время преломлялось, открывая все новые грани его одиночества. Единственным неизменным элементом, позволяющим сохранить хоть какую-то видимость нормальной жизни, стал Майкрофт.

Он с самого первого дня начал опекать Джона, раздражая своей навязчивой заботой и повышенным вниманием. Незаметно старший Холмс вытеснил все мысли о Шерлоке, разрешая Джону выражать свою боль, бессилие, срывать злость, кричать и стараться игнорировать черную машину, неотступно следующую за ним. Чересчур зажатый и враждебно настроенный доктор постепенно оттаял, позволил Майкрофту окутать его вниманием и заботой, такими несвойственными холодным и неэмоциональным Холмсам чувствами.

Их беседы, вначале больше похожие на небольшие сражения, переросли в теплое и дружеское общение, наполнявшее души мужчин целебной силой от близости родного человека. Джон почти привык, что Майкрофт в его мыслях занял место, которое уже несколько лет было пустым. Даже Шерлоку удалось лишь ненадолго занять пьедестал в его сердце, и Джон, бескорыстно бросив всего себя к ногам гениального детектива, после его смерти безжалостно разрушил этот трон. Теперь он с опаской зарождал новый культ, искренне надеясь, что в этот раз его не окунут в холодное леденящее душу одиночество.

Их встречи стали регулярными, а общение - приятным, словно Майкрофт и Джон долгое время просто не понимали, что в отсутствии близкого человека нет никаких плюсов, а сражаться вдвоем с ветряными мельницами гораздо проще. Они обедали, гуляли, беседовали, точно старые друзья, каждый раз оставляя после себя крупицы странной недосказанности. Все это могло вылиться в нечто большее, но…

Но, в один солнечный весенний день Шерлок, появившись на пороге квартиры Джона, разрушил все планы.

Джон открыл дверь и застыл, не в силах произнести ни звука. Они молча смотрели друг на друга и не могли оторвать взгляд от новых морщинок, седых волос, непонятных эмоций и странного выражения, застывшего на лицах обоих, превращая их в гротескные страшные маски.

Не было сбивчивых объяснений и таких нужных слов, просто Джон не смог найти в себе силы, чтобы выслушивать неясный шепот, рассказывающий о возможной правде и жутких подробностях. Он не простил Шерлока, но позволил тому вновь войти в свою жизнь, наполняя ее калейдоскопом сумасшедших идей. Они просто существовали, взаимодействуя друг с другом на новом уровне: разговаривая о пустяках, подавляя эмоции, скрывая правду.

Джон так и не заставил себя переехать обратно на Бейкер-стрит, хотя Шерлок говорил об этом каждый день, добавляя все новые и новые аргументы в пользу их совместного проживания. Возможно, дело было в самом Джоне, а может ему просто не хотелось подпускать своего бывшего друга слишком близко, боясь получить от него новую ложь.

С Майкрофтом все было намного сложнее. Джон понимал, что его любовь к брату сильнее, чем их странное и непонятное общение, но боль, нанесенная человеком, уже ставшим для него настолько близким, поглотила весь свет, который Холмс смог принести в его скучную и серую жизнь.

Джон не хотел его видеть, а Майкрофт, чувствуя, что разорвал появившуюся между ними связь, которая вытягивала их обоих из серой обыденности, сам не пытался искать встречи.

***

Как только волнения по поводу воскрешения известного детектива улеглись, Шерлок снова принялся за работу. Теперь Джону приходилось не только сбрасывать бесконечные смс и звонки, но и стараться подольше задерживаться в больнице. Только бы не видеть, не ощущать его присутствие, которое пронзало своей неправильностью прямо в сердце, вынуждая сердце биться сильнее, а руки предательски дрожать. Шерлок, никогда не считавшийся с жизнью Джона, словно восполнял три года своего одиночества, заполнив ее полностью, без остатка – это пугало и отталкивало, заставляло погружаться в работу, брать дополнительные часы, меняться сменами, прятаться за ложной занятостью.

Джон пытался не отвечать на звонки, отключая телефон, но Шерлок сам приезжал за ним в больницу и увозил на очередное место преступления. Сопротивляться такому яростному напору не было сил, и Джон с удивлением замечал, что уже сидит в такси, ощущая, как по его лицу скользит взгляд Шерлока: изучая, сканируя, запоминая его эмоции.

Он отворачивался к окну пытаясь скрыть от проницательных глаз свое раздражение, которое стало появляться все чаще при виде этого несносного гения.

***