tmp0

– Она не была с мужчиной, – снова и снова он спорил сам с собой, стоит ли говорить ей правду. Но тогда пришлось бы признать, что он отчаянно хочет овладеть ею, чтобы не сделать больно потом. – И что я должен ей сказать? Если ты пойдешь мне навстречу, я причиню тебе меньше боли?

– Господи, я не знал, что она невинна. В Ллоре их осталось не так уж много. Конечно, ты не можешь сказать ей это, иначе испугаешь, и она станет бояться ночи…

– Дьявол ее разбери, – выдохнул Лаклейн, увидев, что за Эммой последовала Кассандра.

Боуэн подошел к другому окну, выходящему на ту же сторону.

– Я все улажу. Почему бы тебе немного не расслабиться?

– Нет, я пойду, – хромая, Лаклейн направился было к двери.

Боу положил руку ему на плечо:

– После того, как ты ясно высказал свои желания, Касс не осмелится навредить ей. Я избавлюсь от Кассандры, а затем поговорю с Эммой. Хуже не будет.

– Нет, Боу, ты можешь… испугать ее.

– О да, – тот поднял брови, и на его лице появилось насмешливое выражение. – После сегодняшнего вечера мне совершенно ясно, что тебе попался самый, что ни есть, хрупкий воробушек. Не волнуйся, я постараюсь облегчить ей задачу, как только смогу. Даже расслаблю челюсти на тот случай, если она захочет по ним врезать.

***

Вскочив на крышу павильона, Эмма принялась ходить по краю. Она сейчас так нуждалась в своем ай-поде, что даже переспала бы за него с этим вруном.

Но ей подумалось – «Не имеет значения, что плеер разбили вампиры. Все равно сейчас даже агрессивный рок звучал бы вяло в сравнении с ее собственными тирадами.

Как он осмелился сотворить с ней такое? Только она отошла от нападения вампиров, его превращения, а затем и атаки Касс, как он швырнул эту… эту ложь.

Стоило ей только привыкнуть к нему, начать даже каким-то образом чувствовать себя уютно в его присутствии, как он преподносил очередной сюрприз. Все эти изменения вокруг – притом, что она редко покидала дом и не относила себя к тем, кто легко приспосабливается – и изменения внутри нее пугали Эмму. Если бы она только могла найти что-то постоянное в этом вихре перемен. Лишь одно единственное, чему смогла бы довериться…

– Я могу помочь тебе сбежать.

Зашипев, Эмма отпрыгнула назад и, перескочив через флюгер, очутилась на высоко расположенном карнизе. Увидев на крыше павильона Кассандру, она присела и приготовилась на нее наброситься. Каждый раз, при мысли, что эта роскошная, крепко сбитая ликанша была веками влюблена в Лаклейна, Эмму охватывало желание выцарапать той глаза.

– Я могу достать тебе машину, – продолжила Кассандра. Подувший легкий ветерок разогнал туман и отвел прекрасные выгоревшие на солнце волосы Кассандры с ее таких нормальных ушей.

У нее на носу были едва заметные веснушки, и Эмма позавидовала каждой из них.

– И зачем же тебе это делать? – спросила она, прекрасно зная, зачем. Шлюшка хотела Лаклейна.

– Он пытается удержать тебя в плену. А Боу сказал мне, что ты наполовину валькирия, и твоя валькирская кровь, должно быть, вскипает при одной только мысли об этом.

Эмма испытала острое чувство неловкости. Ведь у нее и в мыслях не было чего-то вроде «верно, мой мудрый враг, кровь валькирии, что течет во мне, требует абсолютной свободы». Она ее ничуть не волновала. Эмму просто взбесило, что Лаклейн соврал. И то, что Никс кинула ее в клетку со львами, в десятый раз сбросив ее звонки.

– Тебе какая выгода? – спросила Эмма.

– Я хочу удержать Лаклейна от огромной ошибки. Не дать ему отдалиться от клана, который никогда тебя не примет. Если бы он сейчас не оправлялся от почти двухсотлетней пытки, он бы понял, что ты не его пара.

Изобразив на лице задумчивое выражение, Эмма постучала пальчиком по подбородку:

– Но ведь – ну, получай – когда он понял, что его пара не ты, он был вполне здоров.

Кассандре почти удалось скрыть охватившую ее дрожь.

Собственное поведение заставило Эмму вздохнуть. Это не она. Такая стервозность была ей совсем не свойственна. Она прекрасно ладила со всеми существами Ллора, которые постоянно тусовались в их поместье, то появляясь, то исчезая. С ведьмами, демонами, феями – со всеми ними. Поэтому эту свою злобность Эмма отнесла к тем изменениям внутри себя, которых не понимала.

Что такого было в этой ликанше, что так сильно ее раздражало? Почему она вызывала почти непреодолимое желание хорошенько ее отделать? Словно одна из тех дамочек, вопящих на шоу Джерри Спрингера^xxxv «это мой мужчина»!

Она завидовала тому времени, что Кассандра провела с Лаклейном?

– Слушай, Кассандра, я не хочу с тобой драться. И да, я действительно хочу уехать отсюда, но довериться тебе в вопросе побега меня заставит только ситуация жизни и смерти.