tmp0

   Кстати, что же с Троцким? Смотри-ка, практически как в моей реальности! Член коллегии ВСНХ. И до кучи - всякие комитеты: концессионный, научно-технический, энергетический, да еще и совещание по качеству. Ну-ну. Знаем мы, чем борьба за качество обычно кончается...

   В начале июня, шестого числа, после работы, иду, как уже пристрастился делать каждую пятницу, в динамовский тир на Лубянке. Иду, размышляя, что занятия стрельбой "просто так" - бессмысленны, если я не собираюсь выступать в соревнованиях... или обзаводиться собственным оружием. Но вот только обещание Лиды подобрать что-нибудь компактное пока так и осталось обещанием. И - на тебе! - у самого входа как раз и встречаюсь с Лидой Лагутиной.

   Поздоровавшись, вместе спускаемся в подвал. За стрельбой особо не поболтаешь, но даже после тренировки, когда я провожал ее по Неглинке, а затем по бульварам домой, она была неожиданно молчалива. Мы перешли Тверскую, и Лида вдруг повернула в сторону противоположную дому, направившись к скамейкам, огибавшим плавной дугой памятник Пушкину. Народу на бульваре в этот час было немало, но свободные места нашлись, и, повинуясь ее молчаливому приглашению, присаживаюсь рядом с ней.

   Какое-то время она не произносила ни слова, и у меня была возможность обежать взглядом вокруг.

   Дальше по бульвару, в невидимой для нас из-за деревьев и кустов небольшой эстраде, имевшей характерную форму "раковины" духовой оркестр энергично наяривает что-то из вальсов Штрауса, а потом переходит на "Дунайские волны". Рядом с нами на скамейках, и поодаль, на своеобразных тяжелых металлических стульях, расположились весьма разнообразные типажи. Оказалось, что уже и в это время в ходу цветные надувные шарики, с которыми носятся дети. Мимо степенно прогуливаются девушки в довольно длинных юбках, но я обращаю внимание на то, что мода начала уже их стремительно укорачивать, во всяком случае, по сравнению с прошлым годом. Можно разглядеть светлые нитяные чулки, на некоторых - белые (тоже писк моды, наверное?). А вот туфельки на большинстве простенькие, парусиновые.

   В толпе бросаются в глаза красные косынки - это в основном девчонки из рабочей молодежи, хотя не у всех из них цвет косынок - красный. Проходят по аллеям франтоватые матросы в бескозырках и форменках, в черных клешах на широких ремнях с латунными пряжками. А вот прошли два молодых парня в гимнастерках, буденовках с голубыми звездами, на нарукавных суконных клапанах - по три кубаря. Похоже, недавно закончили какие-то командирские курсы, но какие - этого по цвету петлиц и клапанов определить не могу (уж больно запутанная сейчас система этих знаков различия).

   Где-то неподалеку выпекают вафли, и ноздри время от времени улавливают запах вафельного теста. Однако гораздо сильнее в нос шибает махоркой - многие гуляющие и рассевшиеся на лавочках попыхивают самокрутками или дешевыми папиросами. Правда, в запах махорки нет-нет, да и врывается аромат душистого английского табака "Кепстен", появившегося в продаже в прошлом году. Но его может себе позволить только состоятельная публика. Аллеи бульвара и пространство у скамеек обильно засыпано шелухой: такое впечатление, что семечки лузгают едва ли не все поголовно.

   Честно говоря, это окружение из махорки и шелухи от семечек меня малость напрягает, и приходится перехватывать инициативу:

   - Слушай, Лида, если уж ты собралась со мной поговорить, давай это сделаем где-нибудь в другом месте, не под запах махорки и треск семечек!

   Девушка не настроена спорить. Она кивает, и интересуется, не без некоторой ехидцы:

   - Что, пойдем, посетим какое-нибудь нэпмановское заведение? Других поблизости нет.

   - Да наплевать, что оно нэпмановское. Главное, чтобы стулья были удобные, - не слишком остроумно пытаюсь пошутить я. - Так что, давай, веди. Где тут ближайшее?

   Мы поднимаемся с лавочки, и Лида ведет меня через бульвар. Мы пересекаем трамвайную линию, и топаем по булыжной мостовой прямо к кинотеатру "Великий немой". Красочная реклама кинотеатра завлекает посетителей поглазеть на приключения улыбающегося белозубой улыбкой Дуга Фербенкса и великолепной Мэри Пикфорд, золотистые кудряшки которой свели с ума не одного подростка (и не только подростка...).

   Однако не кинотеатр является нашей целью. Мы сворачиваем, пересекаем Тверскую, минуем красивый трехэтажный дом в стиле "модерн", где располагается редакция газеты "Труд" (а через несколько лет у него под боком должно начаться строительство большого полиграфического комбината "Известий"). Теперь я и сам вижу зеркальные двустворчатые двери заведения, открывшегося, судя по всему, совсем недавно.

   Заходим внутрь. Боже! Лепнина с позолотой, штукатурка под мрамор, картины сомнительного достоинства в пышных золоченых рамах, пальмы в кадках... В глубине зала - возвышенная эстрада, где кучка музыкантов энергично выводит мелодию танго, и под эту мелодию что-то выпевает нарочито томным голосом певица не первой молодости, но с довольно пышным бюстом, в длинном бархатном платье с угрожающего размера декольте.