tmp0

   "...Таким образом, если верна информация о подготавливаемой Зиновьевым перемене в политике Коминтерна на его ближайшем Конгрессе в июне сего года, то это означает весьма благоприятный оборот событий. Большевики сами закрывают себе возможность создания коалиций с социал-демократами, лишая тем самым себя шансов на успех. А эти шансы, по крайней мере, в некоторых странах, при условии заключения соглашения между крайними и умеренными левыми, являлись отнюдь не призрачными.

   Разумеется, коммунисты никогда не оставляли мысль перетянуть большинство рабочих на свою сторону и возможно более глубоко ослабить влияние среди рабочих социал-демократических партий. Но до сих пор это намерение не препятствовало им предлагать социал-демократам тактические альянсы. Отныне же объявление социал-демократов политическим течением, родственным фашизму, закрывает путь не только к таким тактическим альянсам. Фактически это означает объявление и рядовых рабочих, принадлежащих к социал-демократии, или сочувствующих ей, участниками фашистского движения. Тем самым коммунисты сами ставят на пути собственной борьбы за влияние среди социал-демократических рабочих непреодолимую преграду.

   Представляют интерес и причины, по которым глава Коминтерна решил избрать путь изоляции коммунистических партий от своих потенциальных союзников, по существу обрекая заграничные секции Коминтерна оставаться в меньшинстве даже в пределах рабочего движения. Григорий Зиновьев, при всех своих отрицательных качествах, отнюдь не глуп, и наверняка отдает себе отчет в возможных издержках своей новой политики. Вероятно, ответ поэтому следует искать не в анализе судьбы коммунистических партий за пределами Советской России, а в анализе судьбы самой Российской партии большевиков.

   Сейчас в верхушке большевиков разворачивается ожесточенная борьба за наследство недавно умершего Ленина. После самоустранения Троцкого от этой борьбы (хотя не исключено, что при благоприятных обстоятельствах он попробует выступить в роли арбитра между борющимися группировками), на поле битвы остаются две группы, которые могут реально претендовать на власть. Это группа Зиновьева-Каменева, и группа Сталина.

   Сразу же можно сказать, что позиции группы Сталина выглядят предпочтительнее, ибо он сосредоточил в своих руках все назначения в партийном аппарате, и быстро превращает этот аппарат в послушное орудие в своих руках. Каменев, как председатель Совета Труда и Обороны, также обладает некоторыми организационными возможностями, но они не сравнимы со сталинскими. Остается Зиновьев, который контролирует одну из крупнейших и влиятельнейших в стране партийных организаций в Петербурге-Ленинграде, и, кроме того, возглавляет Коминтерн.

   Аппарат последнего и может стать реальным инструментом борьбы Зиновьева со Сталиным. Но для этого Зиновьеву надо лишить секции Коминтерна всякой видимости самостоятельности. Тезис о "социал-фашизме" позволит ему ввести еще более жесткую идеологическую дисциплину, и оправдать перестановку кадров под углом зрения личной преданности. Таким образом, Зиновьев, вполне вероятно, надеется через Коминтерн создать нечто вроде международного фронта борьбы против Сталина, вовлекая в эту борьбу и тех авторитетных русских большевиков, которые работают в аппарате Коминтерна.

   Ради этого Зиновьев готов забыть о мировой революции. Впрочем, на деле большевики уже осознали призрачность шансов на такую революцию, и Коминтерн в их руках выступает лишь орудием политического шантажа для обеспечения чисто российских интересов. Однако Зиновьев, кажется, забыл об одном - чтобы шантаж был успешным, он должен быть максимально убедительным. А низведение секций Коминтерна до положения сект, изолированных даже от левого фланга политической жизни, никак не будет способствовать решению данной задачи.

   Кроме того, не следует сбрасывать со счетов и известное личное тщеславие Зиновьева. Зиновьева, вероятно, греет сама мысль о том, что он может помыкать целыми партиями как послушными марионетками Коминтерна и его главы. Он готов провоцировать наиболее решительно настроенные правящие круги западных стран на ответные действия, лишь бы продемонстрировать свою ультрареволюционность. Таким образом, он хочет создать вокруг себя ореол революционера-интернационалиста, и, соответственно, выставить своих противников - Сталина, Бухарина, Рыкова и Томского, как "правых" с национальным уклоном, заботящихся, прежде всего, о хозяйственном возрождении Советской России - разумеется, под флагом "строительства социализма" - и забывающих о мировой революции.