Тьма

– Вы, дорогой мой коллега, не туда в своих рассуждениях двигаетесь, – стараясь не заводиться, миролюбиво сказал отец Патрикей, однако легкая дрожь головы выдавала его истинные чувства. – Дело не в том: кто он и что он…

– Да как же не туда?! Вы сами себе противоречите! – вскинулся отец Владимир. – Кто же он на самом деле?

– Посланник Князя Тьмы! – веско произнес отец Патрикей.

– Ну уж?!

– И не сомневайтесь. Вспомните, как он вас в церкви поднял.

Отец Владимир потупился.

– Но если так, – через полминуты вскинулся он, – то с ним невозможно бороться.

– Невозможно бороться, если нет истинной веры, – ответствовал отец Патрикей.

– А вы считаете: у вас она есть?

– Да, есть!

– А если есть, то почему вы, во имя Отца и Сына, не изгнали нечисть туда, где ей и полагается быть, а именно – в преисподнюю? – насмешливо спросил отец Владимир.

Теперь пришла очередь отца Патрикея опустить очи долу.

– Вот-вот, – все с той же насмешкой продолжал отец Владимир. – А верой своей кичитесь… А я вот верю не так что бы очень, а урода этого изведу. Впрочем, как мне кажется, дело тут вовсе не в вере, – примирительно произнес он.

– А в чем же? – изумился отец Патрикей.

– Да в том, милый мой старичок, что этот Шурик вовсе никакой не посланец Князя Тьмы, тем более никакой не Спаситель, а обыкновенный прохиндей. Так что ваша вера в данном случае бесполезна. Хоть вы его крестом, хоть молитвой – без толку все это.

– И что же в таком случае делать?

– Сжечь их нужно.

– Как это сжечь?!

– Очень просто. Подпалить дом, и вся недолга.

– Что вы такое говорите, отец Владимир?

– Говорю то, что думаю. Честно говоря, мне и дела нет до этого Шурика. Но! – Тут отец Владимир поднял указательный палец вверх. – Имеются два момента… Во-первых, он унизил меня перед паствой. – Отец Владимир плавно взмахнул руками, точно это были крылья и он собирался воспарить. – А во-вторых, что, собственно, вытекает из первого, прихожане-то – того… Перестали посещать храм. То по воскресеньям было не протолкнуться, а ныне – пустота! Две-три особо стойкие старушки молятся в уголках, и все! Тю-тю! Нетути прихожан. Особенно молодых. Если кто и заходит, так только для того, чтобы потыкать в мою сторону пальцем да похихикать. Так-то вот. Короче, коли власти без сил, я сам сожгу осиное гнездо. Сегодня же сожгу!

– А люди-то?! – с ужасом спросил отец Патрикей.

– Люди? А какие это люди?! Пьянь да рвань. И потом… Дело сие богоугодное. Не жгли ли еретиков и прочих христопродавцев? А вы сами только что толковали: этот Шурик – еретик, да к тому же из преисподней к нам прислан. Значит, сам Господь моими руками искоренит сию скверну. И вас, отец Патрикей, призываю поучаствовать. Я, конечно, и один справлюсь, но все же… Одному Богу молимся, одно дело делаем…

– Никогда душегубством не занимался.

– Помилуйте, какое душегубство? Да и не люди они вовсе. Ну как хотите. Дело ваше. Только, отец Патрикей, заметьте, не я к вам прибежал с воплями: дьявол, дьявол посетил нас! А с сатаной – по-сатанински!

– Бороться, конечно, нужно, но не такими же методами.

– А какими?

– Молитвой, скажем.

– Много вы молитвой наборетесь? Впрочем, это ваше право использовать какие угодно средства.

Отец Патрикей поднялся.

– А может быть, вы решили сообщить им, что я собираюсь их поджечь? – вкрадчиво спросил отец Владимир. – Не советую, батюшка, не советую… Да и кто вам поверит? Последний раз предлагаю присоединиться.

Но отец Патрикей, ни слова не говоря, направился к выходу.

14 Исчадие ада совсем рядом