Тьма всех ночей

Песнь женщины, призывающей возлюбленного к своему ложу, была достаточно близка к поддразниванию чародея. Он как раз сыграл конец, когда Вартлоккур шагнул в зал. Обыкновенно чародей рассердился бы на шутку трубача, но сегодня он засмеялся и походя хлопнул его по спине.

Старец, воспринимая добродушие Вартлоккура как признак хороших новостей, несколько повеселел.

– Ты хотел видеть меня? – спросил Вартлоккур. Он явно был более возбужден, чем обычно.

– Да. Но сейчас это может быть не важно. Ты принес новости. Что случилось?

– Наконец началась игра. – ответил Вартлоккур. – Нет больше пустых маневров, кончился набор рекрутов. Этим прекрасным утром где-то (я не знаю где и как, потому что это чертовски здорово скрыто) Рок сделал свой первый ход.

Депрессия Старца отступала. Он сам пришел в возбуждение. Битва развернулась. Замаршируют армии. Будут землетрясения, чума, мор, штормы и бури, могучие усилия магов, когда Режиссер использует земные пешки для постановки трагедии… И он сам будет в центре всего этого, впервые после походов Навами. (Он вспомнил самые последние эпические действия Режиссера.) – Великолепно! А я-то минуту назад подумывал снова залечь в спячку…

Трубач заиграл пассаж. Старец вскочил в ярости.

– Долго мы будем терпеть этого дурака? Я вытерпел слишком много насмешек от него и его предшественников! – Его настроение не сильно переменилось. Трубач удрал прежде, чем Старец успел сказать еще что-нибудь. У трубача отсутствовал страх, но никак не здравый смысл.

– Нам должен кто-нибудь напоминать, что мы всего лишь люди, – сказал Вартлоккур. Он был рад реакции Старца на новости. Несмотря на гнев Старца, он решил рассказать о занимающем его деле. – Есть еще кое-что, если ты позволишь.

– Что? – Старец продолжал смотреть вслед маленькому трубачу.

Вартлоккур склонился к нему и прошептал.

Бессмертный ответил:

– Ты думаешь, она хочет? – Чародей пожал плечами.

– Тогда я советую спросить ее после колдовского превращения. Вартлоккур кивнул. Старец хлопнул в ладоши.

– Мика! – Подбежал слуга. Другие слуг вышли из углов, где они прятались на всякий случай. – Мика, отправляйся в Башню ветров принеси нам… – И он перечислил большое количество предметов. При упоминании каждого Вартлоккур согласно кивал. Старец знал свою жизненную магию.

– Мария, помоги ему, – сказал Вартлоккур пухлой молодой женщине, стоявшей рядом. – И скажи своему отцу, что я хочу поговорить с ним.

Она быстро кивнула и заторопилась к двери. Мария была личной служанкой Вартлоккура и считала свою должность самой важной в замке. Несмотря на свой ужас перед чародеем, она привязалась к нему. Мария обожала своего хозяина. Она не была особенно способна, но образованна, что даже превышало запросы Вартлоккура. Она была смуглой, маленького роста и достаточно плотной. Она боролась со своим избыточным весом с необыкновенным упорством. Ее привлекательность исходила изнутри: тепло и возможность непоколебимой любви. Она была идеальной временной женщиной: первой из двух, предсказанных Вартлоккуру.

Чародей переговорил с отцом девушки. Во время происшедшего спора была упомянута кое-какая магия. Отец дал согласие.

Всех присутствующих охватило возбуждение. Пронесся слух: колдовать будут в общем зале. Народ собирался на необыкновенное действо. Их хозяева никогда до сих пор не демонстрировали свое искусство открыто.

Прибыли Мария, Мика и затребованное оборудование. Вартлоккур и Старец разместили его, начертили рунические знаки, пропели заклинания, подготовились. Вартлоккур осушил кружку горького эликсира и вступил в центр действия магических предметов. Старец хорошим тенором запел заклятье инициации. Затем молча стал ожидать – как дюжины других в темнеющем зале.

Темнеющем? Да. Вскоре свет исчез вовсе, оставив после себя только тучу серого серебра, образовавшуюся вокруг Вартлоккура. Она постепенно становилась все плотнее, пока не закрыла его полностью. Внутри тучи поблескивали мошки, кружившие вокруг чародея крохотным серебряным смерчем. Раздался пронзительный звук. Калейдоскопом завертелись цвета, смешиваясь с ожившей тенью, расплескиваясь по полу, стенам и потолку. Возникли запахи – весенней сирени, прокисшего ста сырых ботинок и многие тысячи других, быстро сменявших друг друга. Вдруг серебряная пыль отлетела и осыпалась. Посветлело. По залу прокатился гул. В пересечении Сил, в круге, очерченном пылью, где прежде находился старик, теперь стоял юноша двадцати пяти лет.

И все же узнать его было можно. Это был Вартлоккур, каким он появился перед стенами Ильказара, смуглый, с темными волосами, худой, с соколиным профилем – и при этом красивый молодой, человек. С улыбкой победителя он сделал Марии предложение.

Она упала в обморок.